Да, так вот, наших за эти месяцы арестовали 169 человек! Ничего, другие остались. А главное, остались главные. Наш уважаемый шеф, хозяин адвокатской фирмы «Франжье и сын» господин Франжье (он даже заходил не раз к нам в тюрьму, элегантный, загорелый, холёный, как всегда). Или наш «дорогой друг» Рони Кратс. Тот, правда, теперь не заходит, вышедшие в тираж его больше не интересуют. Ну зачем ему битые карты, он разыгрывает новые партии, козыри-то у него всегда в руках…
Мы надеялись на то, что нас обменяют. В конце концов, мы же не какие-то там уголовники, мы солдаты «Армии справедливости». Военнопленные. А, как известно, военнопленные подлежат обмену. На кого? Это вы в самую точку. На кого нас обменивать? Да на военнопленных противника, конечно. Берут заложников и обменивают их никому не нужные жизни на наши драгоценные. Вы, конечно, можете сказать, какие же это противники. Все эти женщины, дети, вообще «мирные граждане»? А как же, для нас все — противники, всё общество, все люди! Слышите, все люди — наши враги! Потому что мы — враги всех! Короче говоря, те из наших, что остались на свободе, времени не теряли. Обвинять мы их не можем.
За эти месяцы они предприняли не одну попытку таким вот образом освободить нас, когда убедились, что непосредственным нападением на тюрьму это сделать не удастся — нас охраняют, как американский золотой запас.
Уже через месяц они похитили одного из наших крупнейших промышленников. Я читал в газетах все подробности. Подкараулили в микроавтобусе на шоссе, когда он возвращался на виллу, перестреляли охрану — четверых полицейских агентов — и увезли старика в неизвестном направлении. И тут же сообщили властям, что готовы обменять похищенного на нас. Однако им ответили категорическим отказом. Тогда наши захватили иностранное консульство, но, к сожалению, это дело провалилось. Полиция долго торговалась, наши развесили уши, а тем временем специальный отряд спустился на крышу с вертолётов и освободил заложников. Четверо наших погибло, остальных взяли.
И наконец, сделали ещё одну выдающуюся (другого слова не подберу) попытку. О ней расскажу поподробней. Тем более что я следил за событиями не только по радио и по газетам, но и ещё по кое-каким другим источникам. Надеюсь, не будете спрашивать, по каким?
Началось всё на одном из курортов, откуда 86 туристов отправились на «Боинге-707» домой. Не успел самолёт подняться в воздух, как его захватили наши ребята. И тут же последовало требование: «Освободите четверых наших боевиков».
Начались обычные долгие и бестолковые переговоры, а самолёт тем временем мотался по разным странам. Нигде ему не разрешали задержаться. Заправлялся горючим, отправлялся дальше. Наконец приземлился в Африке. Солдаты «Армии справедливости» заявили, что дальше не полетят и что, если их требования не будут удовлетворены, они взорвут самолёт. Поняв, что все переговоры, которые вели с ними всевозможные посредники, представители полиции, разных организаций (африканских, европейских, Организации освобождения Палестины, которая, к слову сказать, нас терпеть не может), ничего не дадут, ребята забрали у пассажиров виски, вино, коньяк, разлили в проходе между креслами и раскидали взрывчатку. К сожалению, они поздно сообразили, что командир корабля сумел сообщить во время технических переговоров с аэродромами о налётчиках, их числе и вооружении. Вот негодяй! За это он дорого заплатил. Наши поставили его в назидание другим пассажирам на колени в центральном проходе и пустили пулю в затылок. Молодцы! Каково им там было, не спали чуть не пять дней, пока летал самолёт, а когда приземлился в Африке, там жара за сорок градусов. И ещё надо следить за всеми пассажирами, а там дети орут, женщины падают в обморок, у пожилых сердечные приступы…
Но мне было ясно, что на этот раз мы выиграли. Ещё одним, двумя людьми правительство пожертвует, но тут восемьдесят шесть! Ведь взорви наши самолёт, и правительству пришлось бы уйти в отставку. А кому же охота?
Мы с Карлом даже кричали надзирателям: «До свидания! Скоро мы будем свободны!» И всё-таки меня не покидала тревога. Я не отходил от приёмника. И когда услышал официальное сообщение, у меня ноги подкосились.
«Правительство, — говорилось в нём, — обращается ко всем органам информации всех стран с призывом не передавать сведения о том, что специальная антитеррористическая команда прибыла на аэродром, где приземлился захваченный самолёт».
Я узнал об этом сообщении не по своему приёмнику — мне его передали надзиратели — и всё понял. Самолёт будут атаковать! И чтоб наши в самолёте не услышали об этом, сообщение передали не по радио, а по телетайпам.