Где в обществе особенно развито соперничество, там детей — и мальчиков, и девочек — учат в школах быть хорошими борцами. Они борются успешно за свою собственную семью и за самих себя, но они не всегда думают об интересах ближних, которые не связаны с ними узами крови. Нам необходимо расширить нашу идею семьи и попытаться осознать великое восточное учение, по которому на каждого старшего человека смотрят как на отца, на каждую пожилую женщину как на мать или сестру и на каждого юношу как на сына или младшего брата. Только при таком понимании могут быть наши отношения к окружающим узами любви, служения, помощи, а не той анархией, которую переживаем мы и при которой люди очень мало думают о тех, кого они попирают в своей борьбе.
Соперничество в наши дни касается более остроты ума, чем силы мускулов. Но борьба мозга часто так же — если не более — жестока, чем борьба сильных рук. И люди, стремясь одолеть соперников, стараются ловкими изворотами ума, обогащаясь всё больше, установить прочное господство лично для себя, что вполне возможно при нашей социальной системе. Это замечательное единство теории и практики в Америке породило тресты, т. е. такие общественные условия, при которых несколько умных людей могут монополизировать отдельные отрасли торговли и отдельные предприятия, или же, путем ловких и хитрых спекуляций, скупить предметы, в которых нуждаются все люди, и когда никто кроме их не имеет этих предметов в продаже, они могут — пользуясь нуждой окружающих — брать с покупателей барыши, какие им заблагорассудятся.
Все подобные приёмы поистине подобны борьбе между животными в джунглях, где наиболее сильный и наиболее ловкий берет львиную долю добычи для себя.
Но в человеческой борьбе добычей является человек, часто женщина и ребенок, и бедность большинства часто в прямой зависимости от ненормального благосостояния немногих. В этом факте кроется одна из причин революций.
Нам необходимо поставить совершенно иной идеал перед нашими детьми, идеал, который, воспитывая их, должен проникнуть всю их школьную и университетскую жизнь.
Если мы бросим взгляд на современное общество, мы увидим, что идеалом удачного дельца считается тот, кто может доживать свою жизнь в праздности, словно праздность является его наградой; и чем больше у него праздничных дней, тем больше ему завидуют, и не потому, что он утомил свои силы в работе, а потому, что ему удалось заставить других работать на него и таким образом, усилиями многих, быстро увеличивать свое благосостояние.
Ставить идеал праздности как великую социальную цель есть поистине очень серьезное заблуждение. В воспитании мы должны стремиться выдвигать идеал успешного творчества всего того, что способствует возрастанию комфорта, благоденствия и счастья человечества; и, может быть, более всего остального, мы должны бы внушать детям, что счастье заключается не в множестве предметов, которыми обладает человек, и что богатство не есть накопление материальных недолговечных предметов, количество которых ограничено, и следовательно обладание ими неизбежно порождает борьбу. Мы должны указывать, что истинное богатство есть то, которое заключено в уме и сердце, а не в собирании вокруг себя такой массы предметов, что дом наш становится похожим на базар.
Мы должны учить детей простоте физической жизни и внедрять в их сознание, что величие и благоденствие лежат в умственном и моральном обладании. Эти обладания должны быть результатом воспитания и давать радость человеку, который становится собственником, не нарушая справедливости, и более богатым, чем был раньше, если он делится своим знанием, своим чувством красоты, своей культурой, своей утонченностью и чистотой с своими ближними. Руки, раздающие дары, наполняются всё больше после сделанного дара.
Здесь перед нами идеал, противоположный тому, в котором многие из нас воспитаны. Мы нуждаемся в этой коренной перемене в нашей воспитательной системе, чтобы подготовить наших детей и юношей для жизни в более человечном обществе, чем то, в котором мы сами родились и выросли.
При таком способе воспитания наставник становится более помощником, чем учителем, он скорее изучает своих учеников, чем вгоняет их в известный шаблон, который ему, учителю, кажется наиболее подходящим. Этот идеал должен опрокинуть многие из наших понятий о воспитании и повести к уменьшению природных неравенств, а не к увеличению той пропасти, которая и без того существует между членами одного и того же общества.
Когда вы подумаете об этой задаче и вдумаетесь в изречение "Свобода, равенство и братство", вы придете к заключению, что в природе совсем нет такой вещи, как равенство, что природа совсем не признает его, и что в ней есть скорее стремление к различию, чем к тождественности.