Шрам подошёл ближе к освещённому крыльцу, выщелкнул обойму, проверил, вставил обратно, не переставая вслух восхищаться оружием. Затем оттянув затвор, убедился, что патрон находится в стволе.
— Зачем ты так со мной? — с укором спросил Семён, расстроенный неожиданным предательством того, к кому недавно обращался за помощью, — Я тебе доверял!
— Понимаешь, какая штука, Сёма, два голоса против одного твоего — это сильный аргумент. Перебить такую карту сложно.
— Ладно, Денис, — проворчал Амба, — Нам…
Закончить здоровяк не успел. Два выстрела грохнули в напряжённой тишине двора. Два тела упали на землю, неестественно запрокинув прострелянные головы. Шрам направил пистолет на третьего и приказал:
— Ружьё на землю. Два шага назад. Кто ещё слышал, что по пьяни болтал этот пацан?
Худощавый, приземистый мужичок, с ненавистью и страхом смотрящий в просвет запахнутого башлыка, быстро отбросил дробовик, вскинул руки и попятился. Именно отбросил, а не аккуратно положил на землю, как сделал бы любой охотник. Похоже он трясся за свою жизнь больше, чем за состояние оружия.
— Подними, Амба, — приказал Шрам, не дождавшись ответа и продолжая держать оставленных в живых на прицеле.
Здоровяк повесил автомат командира себе на шею и метнулся вперёд, подобрав из грязи «Бульдог» с пистолетной рукоятью.
— Обыщи молодого, — дав новую вводную, сержант опустил ствол.
Амба обхлопал куртку и штаны долговязого так, что парня болтало из стороны в сторону от каждого шлепка. Соизмерять силу толчков гражданский помощник не собирался. Извлёк из наплечной кобуры «Гюрзу», а из чехла на поясе знаменитую финку НКВД, рекламой которой всех задолбали.
— Чисто, — доложил, отступая влево и направляя пистолет на парня. Тот по-прежнему сокращался как гусеница, в которую тыкают палкой.
— Тебя как зовут, дёрганный? — спросил сержант, признав бесполезным самому пытаться вспомнить имя бывшего попутчика.
— Дарк, — запинаясь прошептал тот.
— Как Жанну?
— Какую Жанну? — еле выдохнул парень, испугавшись, что сейчас его будут опускать.
— Жанну д'Арк, — уточнил Шрам, но понял, что мигрант вряд ли когда слышал о национальной героине Франции.
— Нет! — суетливо залепетал парень, — Дарк — это значит тёмный. Тот, кто противостоит порядку и… добру.
Последнее слово прозвучало так тихо, словно ветерок прошелестел по вороху опавших листьев.
— Как мама тебя звала, чепушила! — рыкнул Амба, раздражённый малодушием Тёмного властелина.
— Антоша.
— Что же ты, Антоха, друга своего подставил? — продолжал допрашивать сержант с военной прямолинейностью, — Ты предложил обмыть вступление в банду?
— Я не знал, что так получится, — кажется из его глаз брызнули слёзы, — Мне сказали, что если тоже хочу в банду, то нужно напоить Сёму и тогда они забудут про мой косяк на ринге. Примут, как равного!
— До чего же вы городские тупые, — сплюнул Амба, — Тебе в уши нассали, а ты и рад раскрутить товарища. Такой крысе потом никто руки не подаст. Пошли, Денис, у нас дел выше крыши.
Здоровяк засунул «Гюрзу» в карман, а обляпанный грязью «Ягуар» брезгливо осмотрел, держа кончиками пальцев.
— Ты прав Амба, Беня ждать не любит, — нарочито громко сказал Шрам.
Затем подошёл к пребывающему в ступоре Семёну и протянул ТТ.
— Хорошая машинка, только механизм слабоват. Осечки случаются.
— Я тренировался, — заверил спасённый от рабства и взял пистолет.
Шрам одобрительно похлопал парня по плечу.
— У каждого должен быть шанс. Свой ты получил. Не обмани моих ожиданий!
Сержант с помощником уже поднялись на две ступеньки, когда сзади грохнул выстрел. С хлюпаньем упало в грязь тело. Причитая и матерясь, бросился наутёк оставленный в живых бродяга.
— В какой блудняк ты меня вписал?! — пробасил Амба, возвращая автомат.
Только нотки восторга в словах подельника не указывали на то, что здоровяк сильно расстроен произошедшим.
Судя по испуганному выражению лица открывшей дверь девушки, она с соседкой внимательно следили из окна за происходящей внизу разборкой. Амба даже не успел переступить порог, как вышедшая из комнаты Анжелика бросила ему под ноги объёмный баул, похожий на те, которые любили таскать с собой американские морские пехотинцы. Себе она оставила рюкзак и дорожную сумку. Судя по тому, как аккуратно держала лямки, в ней хранилось отнюдь не нижнее бельё.
Здоровяк крякнул, но смирившись с ролью носильщика, подхватил баул. С галантностью бегемота пропустил девушку вперёд и, насвистывая что-то воинственное и торжественное, затопал по ступенькам следом.