Через сорок минут, получив лэптоп, на котором новый связист группы синхронизировала всю аппаратуру слежения, приказал собраться в командном закутке.
Осмотрев новобранцев, рассевшихся перед столом на принесённых из расположения табуретках, жёстко выдал:
— Всё, что я сейчас скажу, и какие распоряжения отдам, требуется сохранять в строжайшем секрете от посторонних. Большинство из вас люди с понятием, поэтому предупреждение относится прежде всего к Семёну Подольскому. Он парень молодой и горячий. Соответственно абсолютно неопытный. Для него это очередной шанс научиться работать в команде. Подписки о неразглашении брать не буду, но знайте, предательство буду карать смертью. Это не фигура речи. Пристрелю лично.
Закончив вступление и посмотрев в глаза каждому, открыл сейф, откуда извлёк стопку бумаг в прозрачном файле. Бросив папку на стол, уселся рядом.
— Первое, — продолжил сержант, доставая из-под нагрудника две фотографии, — Наша цель. Господин Светозар Мирский и его подручный Акоп Брюс. Семён, передай всем. Пусть каждый внимательно рассмотрит и запомнит лица объектов.
Парень с готовностью подскочил, принял снимки, но прежде, чем передать Амбе, с интересом уставился на две, ничем не примечательные рожи. По мелькнувшему в глазах разочарованию стало понятно, что новичок никогда прежде их не видел.
Реакция гражданского помощника оказалась предсказуемой. Он уже располагал сведениями о целях группы, почерпнув их не только из признания командира, но и из рассказа Клеща. Поэтому сделал вид, что изучает фото, лишь подчиняясь приказу командира. Небрежно и равнодушно.
Совсем иначе среагировала Анжелика. Сначала глаза её расширились, аккуратно прощипанные брови поползли вверх, а после, тяжело задышав, она стащила респиратор на шею.
— Это, что? Шутка какая-то? — выдохнула девушка, зло уставившись в лицо командира.
— Я, похоже, ошибался, считая, что эмоции и несдержанность присущи только новичкам. Семён, не бери пример с дурной тёти. Шутки, боец Ангел, остались за стенами казармы! Даю пятнадцать минут переварить и усвоить информацию! Потом всем будет интересно узнать твоё мнение об объектах!
Бирюк, повертев в руках снимки, крякнул и предъявив фото Брюса, доложил:
— Этого знаю. Часто бывает в коммуне «Последнего Завета». Это местная община недалеко от Урванского озера. Во всяком случае встречал неоднократно. Народу в общине не много и у них в ходу совместные посиделки. Не только трапеза, но и проповеди, лекции, самодеятельность.
— Секта? — уточнил Шрам, — Насколько помню, коммунами называют некое братство. Группу, совместно проживающих людей, объединённых либо идейными интересами, либо религиозными принципами.
— Скорее последняя обитель для утративших смысл жизни. Когда-то учредители собирались перебраться за Оку и основать что-то вроде монастыря, но средств не хватило… а может просто передумали. Короче, обжились здесь. Есть матушка настоятельница, только не шибко религиозная. Проповедует бескорыстие и самопожертвование. Говорит, раз уж господь выхолостил их чрево и лишил возможности продолжать род, то нужно смириться. Вроде это не наказание, а способ закончить жизнь не погневив Бога. Как-то так.
— Бирюк, — сержант подошёл к пулемётчику и, подбадривающе, похлопал по плечу, — С ораторским искусством, как и с красноречием, у тебя проблемы. Мне на это похер, но всем необходимо точно понять связь между тобой, коммуной и Акопом Брюсом. Поэтому давай сначала и своими словами, как если бы ты рассказывал закадычным друзьям после пары бутылок водки.
— Так, а я что? В коммуне, в основном, проживают бабы. Таких некоторые называют «пустыми» или бесплодными. Они отчаялись не только забеременеть, но и завести семью. Обособились от общества, но и в затворники уходить не спешат.
— Ясно, — подытожил Шрам, — Таких общин много. Некоторые чересчур религиозны, другие, наоборот, отвергают церковь и живут по мирским законам. Общее, у них, разве что мировоззрение гуманизма. Эдакое волонтёрство на фоне собственной никчёмности. Я это не одобряю, но и не осуждаю.
Командир вернулся к столу и уселся на столешницу.
— У тебя там подружка?
— А чё? — по привычке насупился Бирюк, — Я человек свободный. Местных девок, из вольнонаёмных, жуть, как мало. Да и не глянулся никто. Проститутки дорого. Мигрантки… хрен их знает на кого напорешься. Да и запросы у них, будто боярыню в аренду берёшь. Дрочить стрёмно, говорят ослепнуть можно. Вот и запал на одну из коммуны. Она баба добрая и отзывчивая, а что в голове всякая хрень про тупиковую ветвь рода человеческого, так, то в постели не мешает.