– Не любит распутный обличающих его, – неумолимо продолжил Гласс, – и к мудрым не пойдет. Этот Бадд пришел к парадному входу открыто и не утаивал своего имени.
Сержант откашлялся.
– СоГлассн, это резон. Впрочем, может, это было непреднамеренное убийство. Позовите дворецкого.
– Джозеф Симмонс хорошо известен мне как набожный человек, – сказал Гласс, направляясь к двери.
– Ладно, ладно. Позовите его! По-прежнему бледный дворецкий был обнаружен в прихожей. Войдя в кабинет, он нервно взглянул в сторону письменного стола и, увидев, что стул перед ним пуст, облегченно вздохнул.
– Ваше имя? – сразу спросил сержант.
– Джозеф Симмонс, сержант.
– Род занятий?
– Я служу… я служил дворецким у мистера Флетчера.
– Как долго вы работаете здесь?
– Шесть с половиной лет, сержант.
– И вы сообщили, – продолжал сержант, поглядев в записи Гласс, – что в последний раз видели своего хозяина живым примерно в 21. 00, когда вы проводили сюда некоего мистера Абрахама Бадда. Это верно?
– Да, сержант. Вот его визитная карточка. – Симмонс протянул кусочек картона сержанту, который взял его и прочел вслух:
– «Мистер Абрахам Бадд, 333-с, Бишопс-гейт, Ист-Сентрал», Итак, мы знаем его адрес, это уже нечто. Вы сообщили, что он вам незнаком?
– Сроду не видывал этого господина, сержант. Я не привык впускать в этот дом лиц подобного рода, – высокомерно произнес Симмонс.
Гласс развеял его фарисейство одной уничтожающей фразой:
– Высок Господь, и смиренного видит, и гордого узнает издали. – Голос его звучал грозно.
– Душа моя посрамлена, – извинился Симмонс.
– Оставьте душу в покое, – нетерпеливо сказал сержант. – И не обращайте внимания на Гласса! Слушайте меня! Вы можете описать внешность Бадда?
– Да, сержант! Невысокий плотный мужчина в котелке и в костюме, который я бы назвал кричащим. Насколько могу судить, он иудейской веры.
– Невысокий и плотный! – Сержант был разочарован. – Очень похоже на маклера. Скажите, покойный ждал его посещения?
– Не думаю. Мистер Бадд сказал, что у него неотложное дело, и я был вынужден отнести его карточку мистеру Флетчеру. Мне показалось, что мистер Флетчер был весьма раздражен.
– Вы хотите сказать, напуган?
– О нет, сержант! Мистер Флетчер сказал о «мерзком нахальстве», но, подумав, велел пригласить мистера Бадда, что я и исполнил.
– И это было в 21. 00 или около того? Вы не слышали звуков ссоры?
– Я бы не назвал это ссорой. – В голосе дворецкого слышалось сомнение. – Хозяин раз или два что-то сказал повышенным тоном, я не слышал, что именно, ибо находился в столовой, через коридор, откуда перешел в буфетную.
– Вы не можете утверждать, что между ними произошел скандал?
– Нет, сержант. Мистер Бадд, на мой взгляд, не из тех, кто затевает скандалы. На самом деле все было наоборот. Мне показалось, что он боялся хозяина.
– Боялся? Что, мистер Флетчер отличался гневливостью?
– Никоим образом нет, сержант! Он всегда был в высшей степени обходительный джентльмен. Он очень редко выходил из себя.
– Но вчера он вышел из себя? Из-за появления мистера Бадда?
– По-моему, до того, сержант… – Дворецкий колебался. – Я полагаю, у мистера Флетчера было… небольшое недоразумение с мистером Невилом – как раз перед ужином.
– С мистером Невилом? Это его племянник? Он постоянно живет здесь?
– Нет. Мистер Невил приехал днем, как я понимаю, на несколько дней.
– Мистер Флетчер его ждал?
– Если и ждал, мне об этом не было сказано. Справедливости ради я должен заметить, что мистер Невил, с вашего позволения, довольно эксцентричный молодой джентльмен. Появиться здесь без предупреждения для него самое обычное дело.
– А недоразумение с дядей – это тоже обычное дело?
– Я бы не хотел, чтобы вы поняли меня неверно, сержант: между ними не было никакой ссоры. Когда перед ужином я внес в гостиную херес и коктейли, мне показалось, что я застал их в момент размолвки. Хозяин, несомненно, находился в раздражении, что на моей памяти случалось весьма редко, и, входя в гостиную, я слышал, как он сказал, что не желает больше об этом слышать и что мистер Невил может убираться к дьяволу.
– О! Что вы скажете о мистере Невиле? Находился ли он тоже в раздражении?
– Я бы не взялся об этом судить, сержант. Мистер Невил – особенный молодой джентльмен, он никогда не показывает своих чувств, если они у него только есть, в чем я иногда сомневаюсь.
– Они у меня есть, и в достаточном количестве, – сказал Невил, который, входя в кабинет, услыхал суждение дворецкого.
Незнакомый с обыкновением молодого мистера Флетчера бесшумно входить в комнаты, сержант на мгновение растерялся. Невил, как всегда, непочтительно хмыкнул и пробормотал: