– Перестань! По-твоему, я не понимаю, какое ложное впечатление должно сложиться у всякого… кто не знал, в каких отношениях я была с Эрни?
– У суперинтенданта сложилось впечатление, что ты – ослица в обмороке, – весело откликнулась Салли. – Почему ты решила идти через садовую калитку, не имеет отношения к делу, продолжай свой рассказ!
– Не помню, на чем я остановилась. Ах да! Значит, мистер Флетчер был в кабинете… Ох, я совсем забыла: когда я вышла на Мейпл-гроув, я увидела, что из калитки вышел мужчина… Не знаю, интересно это вам?
– Вы можете описать его, миссис Норт?
– Нет, разве что он был довольно толстый и низенький. Видите ли, было уже довольно темно, и я не видела его лица. Он зашагал в сторону Вейл-авеню. Как я сказала, мистер Флетчер был в кабинете.
– Один? – Да?
– И что потом?
– Ну… на самом деле, ничего. Мы… поговорили, а потом я сказала, что уже поздно, и… и просто ушла.
– Вы знаете, в котором часу это было?
– Да, без четверти десять.
– Без четверти десять? – переспросил он, отрываясь от записной книжки.
– Да. На камине у него стояли часы, и я заметила время.
– Значит, вы пробыли с мистером Флетчером всего десять минут?
– Вероятно. Да, что-нибудь вроде того. – Очень короткий визит, миссис Норт, не правда ли?
– А что тут такого… Что вы хотите сказать?
– Просто мне кажется странным, что, если вы пошли к мистеру Флетчеру из-за того, что вам стало скучно – вы так сами сказали, – вы пробыли у него столь короткое время. Что-нибудь случилось, из-за чего вам захотелось немедленно уйти?
– Нет. Конечно же нет. Я просто поняла, что он занят, и не хотела ему мешать.
Ханнасайд что-то занес в записную книжку.
– Понятно. Итак, вы ушли из кабинета в 21. 45. Вы вернулись домой тем же путем?
– Да. Но не сразу. Я услышала, как заскрипела калитка, и… мне показалось, что это будет выглядеть довольно странно – я, в саду «Грейстоунз», в такой час. Я не хотела, чтобы меня там видели, и спряталась за кустом.
– Значит, мистер Флетчер не проводил вас до калитки?
– Нет. Почему он должен был меня провожать? – сказала она, запинаясь.
– Действительно! – произнес Ханнасайд. – Прекрасно, миссис Норт; вы спрятались за кустом. Вы видели того, кто вошел в сад?
– Нет, не видела. Понимаете, было довольно темно, и… куст его закрывал, так что я его не разглядела. Я только поняла, что это мужчина. Совсем обыкновенный, в шляпе, лица я не видела.
– Какая это была шляпа?
– Кажется, фетровая, с загнутыми полями.
– Светлая или темная? Мгновение она колебалась:
– Кажется, светлая.
– Вы не заметили, у него была трость?
– Нет. Я уверена, не было.
– И он вошел в дом?
– Да, в кабинет мистера Флетчера.
– Вы слышали их разговор?
– Нет. Как только путь освободился, я поскорее убежала. Больше я ничего не знаю.
Ханнасайд закрыл записную книжку и, глядя в лицо Хелен, спросил напрямик:
– Миссис Норт, вы готовы заявить, что ваш визит к мистеру Флетчеру не был связан с расписками?
– Я вас не понимаю. Я же сказала.
– По-моему, вы сказали не всю правду.
– Не знаю, из чего вы это заключили и что вы подозреваете, но…
– Я подозреваю, что мистер Флетчер угрожал использовать ваши расписки против вас, миссис Норт.
– Но это абсурд! Я же сказала, что он был мне другом!
– Да, вы это сказали, но мне трудно согласовать ваше утверждение с наличием ваших расписок в его сейфе. Если бы он добыл их из благородных побуждений, как вы говорите, разве не было бы естественнее, чтобы он их сжег или вернул вам?
– Вы намекаете, что он пытался меня шантажировать? Это неправда! Боже милостивый, чего ради бы он стал меня шантажировать?
– Может быть, он хотел добиться от вас – того, в чем вы ему отказывали, миссис Норт.
Она покраснела.
– О… Вы не имеете права так со мной разговаривать! Кроме того, как бы он мог меня шантажировать? Разве грех быть в долгу?
– Он мог грозить вам, что покажет расписки вашему мужу, так ведь?
– Он не стал бы! Он был не такой! – еле выговорила она.
– Где находится ваш муж, миссис Норт?
– Он в Берлине. Он уехал на той неделе и вернется только в среду.
Она машинально договаривала последние слова, но на лице ее появилось новое выражение. Щелкнула открывающаяся дверь. Ханнасайд быстро оглянулся. На пороге, положив руку на круглую ручку двери, стоял мужчина, холодным, довольно суровым взглядом серых глаз рассматривая находившихся в комнате.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ