Тур был разочарован тем, что не сумел убедить ученых из международного Клуба исследователей, например, Герберта Спиндена. А то, что Маргарет Мид сказала решительное «нет» его теории о северо-западных индейцах — это просто очередное невезение. Он утешал себя тем, что они не знают всех его аргументов. Стоит ему только приехать в США со своей рукописью, которая, как ему казалось, переполнена доказательствами, они не только прислушаются к тому, что он говорит, но и поймут, что его материалы произведут революцию в социальной антропологии{450}. И тогда состоится его карьера ученого — он получит и научное признание, и средства для достойной жизни.
В конце весны 1946 года рукопись была готова. Тур связался с судоходной компанией «Фред Ульсен», чтобы заказать каюту на теплоходе, который поплывут через Атлантический океан.
Для Лив его решение отправиться в США не стало неожиданностью — Нью-Йорк был центром исследований цивилизаций Тихого океана, и Тур, конечно же, хотел продемонстрировать там результат многолетнего труда, иначе вся его работа могла оказаться напрасной. Лив поддерживала мужа, но уже не так рьяно, как раньше. Ей вовсе не хотелось после долгой разлуки снова остаться одной с детьми. К тому же Тур время от времени заводил разговоры о путешествии на плоту, и хотя они казались Лив далекими от реальности, становилось ясно, что проекту не видно конца. Война и долгая разлука привели к тому, что между супругами возникла какая-то неопределенность. Все было не так, как прежде, и когда Тур собрался в путь, отношения между ними не улучшились.
Когда война окончилась, и они снова оказались вместе, Лив исполнилось двадцать девять лет, а Туру скоро должен был исполниться тридцать один. Они были молоды, и их по-прежнему объединяли взаимная любовь и жажда новой, насыщенной событиями жизни. Все это нашло отражение в переписке. Однако вскоре после долгожданной встречи они поняли, что совместная жизнь не ладится.
Пока шла война, они не просто жили врозь, но находились в различной среде и в разных условиях. Если Тур подчинялся строгой солдатской дисциплине, то Лив жила как гостья в роскошном особняке. Если Тур терпел лишения и унижения и страдал от бесцельности существования, то Лив пользовалась уважением и вела жизнь, насыщенную событиями.
Раньше Тур все время подчеркивал, как они с Лив похожи, как одинаково они думают, чувствуют, смотрят на жизнь и ощущают ее смысл. Именно благодаря схожести характеров они смогли вместе отправиться на Фату-Хиву. Когда же Лив вернулась из США, Тур с ужасом заметил, как сильно она изменилась. Сам Тур изменился мало, но теперь многие его качества, которые Лив раньше нравились, начали ее раздражать.
Первая перемена заключалась в том, что она начала курить. Тур не мог и не хотел с этим мириться. Против курения восставала его природолюбивая душа: курить вредно для здоровья и поэтому глупо. Кроме того, он считал, что курение — признак современного упадка морали и связано со слабостью характера{451}. В письмах из Шотландии Тур спрашивал жену, не начала ли она курить, но Лив делала вид, что не замечает вопроса, — она знала, как он будет реагировать. А когда он наконец получил ответ, то воспринял это как предательство.
Еще хуже было то, что у них появились разногласия во взглядах на войну, и это отражало зарождающиеся различия в мировоззрении. Для Тура солдат по-прежнему был антигероем, символом отвергаемого им мира. Для Лив после войны солдат стал героем, символом чего-то очень важного{452}.
Тур видел войну вблизи. Западные державы выиграли ее, и он гордился тем, что внес в это свою лепту. Однако он был уверен в том, что союзники победили не благодаря умелому ведению боевых действий, а потому что немцы воевали еще хуже{453}. С точки зрения Тура, победа не решила главную проблему: общество как было, так и осталось больным, — убийство многих миллионов человек не сделало его здоровее.
Лив не сталкивалась с ужасами войны, она жила в стране, где солдата превратили в идола, а оружие — в часть национальной души. По мнению Тура, она идеализировала солдат именно потому, что никогда не видела настоящей войны{454}.