Тур лежал в кровати и представлял себе, как он пошел бы в ванную, открыл бы краны так, чтобы вода перетекла бы через край, дошла до комнаты мальчика, подхватила бы его кровать, и потекла к фьорду, за горизонт, до самой Африки! Или к островам, где росли кокосовые пальмы!
Однако в таких фантазиях Тур всегда оставлял место для реальности. Когда в конце воображаемого путешествия кровать потерпела крушение, мальчик набрался мужества и пообещал себе, что когда вырастет и сможет сам решать, что ему можно делать, он отправится туда, где «растут пальмы и живут негритята»{26}.
Не без помощи матери возникли первые трудные вопросы. Склонившись над увлекательными книгами о людях, животных и природе, они начали размышлять, как все появилось и с чего все началось. Откуда мы возникли? Что с нами будет? Сначала казалось, что ответы найти легко, но мать не отступала от своего и в лучших традициях дарвинизма отвечала, что рассказы о сотворении мира, которые он слышит в церкви, — глупость. Тот, кто верит в существование управляющей нами божественной руки, сам не знает, о чем говорит. Никто нами не руководит, ни на небе, ни на земле, есть только постепенное развитие, в ходе которого в беспощадной борьбе вид сталкивается с видом, а индивид — с индивидом, и в конце концов слабые не уступают сильным; так животное превратилось в человека.
А когда мы умрем? Не верь в рай, мальчик, туда никто не попадает, это ерунда, и вообще ерунда всё, чем занимаются в церкви во время молитв и проповедей. Когда мы умрем, мы становимся прахом, и все. Алисон не видела причин приукрашивать ситуацию.
Во время «тайных часов» с отцом все было по-другому. Отец верил, что где-то наверху действует божественная рука. Бог создал нас, и Он заберет нас, когда нам однажды придется умереть. Отец не знал, как будет выглядеть новая жизнь, которая ожидает нас по ту сторону, — об этом не знает никто. Но он был уверен, что та, другая жизнь, будет лучше. Надо молиться, наставлял он сына, чтобы Бог нам помогал, и утверждал, что в пользе молитвы Тур-младший в минуту опасности обязательно убедится сам.
Пока он не понимал многое из того, о чем ему говорили родители. Путаница возрастала, когда он пытался свести их наставления воедино. Он уже испытал близость смерти, когда провалился под лед и чуть не утонул в пруду Херрегорд. Жизнь и смерть уже не были для него отвлеченными понятиями, они приобрели реальные очертания. Он с удовольствием бы поддерживал обе стороны, ему нравилось то, что рассказывала мать, но он не хотел отказываться от того чувства защищенности, которое испытывал, когда отец читал «Отче наш». Тем не менее, необходимость выбора витала в воздухе, и постепенно Дарвин вытеснил Бога. Сам Тур Хейердал описал это следующим образом:
«После того, что я испытал, попав под лед, я много размышлял о жизни и смерти. Меня больше интересовали растения и животные, чем то, кто создал природу и поддерживает жизнь во всем живом. В том, что есть нечто за пределами видимого мира, я никогда не сомневался, и в этом чувствовал себя единомышленником отца. Но меня больше занимало то, что можно увидеть здесь, на земле, чем невидимые ангелы из заоблачного мира, на который, увещевая грешников, ссылался священник на уроках религии»{27}.
Итак, он становился единомышленником матери, но не осмеливался совсем отцепиться и от отцовского фрака. Тур бессознательно пытался соответствовать желаниям обоих, а они занимались с ним каждый по-своему. Отец показывал фокусы и, к большому удивлению мальчишки, доставал из шляпы кроликов. Иногда он брал Тура-младшего на пивоварню, где мальчик, как взрослый, здоровался с рабочими, посещал контору и пил лимонад. Мать же возила его с собой в Кристианию[4], столицу страны, с трамваями на улицах и с Зоологическим музеем в Тойене. Иногда она приходила домой с новым игрушечным зверьком, которого он мог взять к себе в кровать — обезьянкой, жирафом, слоном… А однажды она подарила ему игрушечного негра!
С друг другом родители почти не разговаривали и никогда друг другу не улыбались. Однажды вечером, когда Тур уже лег спать, он услышал шум внизу. Это ссорились отец и мать. Они так сильно ругались, что он, плача, сбежал вниз по лестнице и попытался их примирить. Вид мальчика потряс родителей, и они попытались успокоить его, насколько могли{28}. Тур больше не видел их ссорящимися, но скрыть разрыв от него уже было невозможно.
Так Тур жил и узнавал жизнь. Будучи лишенным общества сверстников, он прибегнул к собственной фантазии и замкнулся в мире, который нравился ему больше всего, — в мире, где жили только животные.