Но вот ветер опять прекращается, и конфликт постепенно сходит на нет. Юг или запад — это уже не имеет значения, когда плот стоит без движения. Тур, должно быть, умело разыграл свои карты, потому что на следующий день Эрик по собственной инициативе заявил, что во всем полагается на руководителя экспедиции. И Туру не осталось ничего, как констатировать, что тучи, нависшие над «Кон-Тики», рассеиваются и хорошее настроение возвращается{585}. Кнут поддержал его в этом мнении и заодно дал ему такую характеристику: «Он упорно трудится и никогда не обмолвится и словом о том, что выполняет столь важную для всех нас задачу».
На носу «Кон-Тики» было оборудовано место для надувной резиновой лодки. В хорошую погоду мореплаватели отправлялись в ней на прогулку. Когда они впервые увидели, как выглядит плот со стороны, то смеялись до упаду, ибо такого судна никому еще не приходилось видеть. Как выразился Тур, плот напоминал старый добрый норвежский сеновал.
Людям, которые еще совсем недавно были типичными сухопутными крысами, нелегко даются мореходные навыки. Однажды лодочная прогулка Тура с одним из членов команды едва не закончилась несчастьем. Ветер и течение понесли «Кон-Тики» быстрее, чем они думали, и, хотя Тур изо всех сил налегал на весла, лодка, не привязанная к плоту веревкой, стала сильно отставать. Если бы их товарищи на плоту не проявили бдительность и не спустили парус, неизвестно, удалось бы лодке догнать плот. С этого дня было решено отплывать в резиновой лодке, обязательно привязав ее длинной веревкой к плоту.
Для этой цели был приготовлен канат, который, однако, постоянно «запутывался, так что когда надо было его натянуть, это никак не получалось»{586}. Тогда плотник Кнут изготовил для каната барабан. Результат превзошел ожидания. «Теперь канат резиновой лодки можно подтянуть и красиво намотать на барабан, чтобы он не запутался. Зато требуется гораздо больше сноровки в обращении с резиновой лодкой — в кризисной ситуации не получается действовать быстро»{587}.
А в том, что кризисная ситуация вполне вероятна, они всерьез убедились, когда однажды волной смыло за борт попугая Лориту. Поскольку «Кон-Тики» нельзя было ни повернуть, ни остановить, спасти птицу не удалось, и утрата талисмана не могла не вызвать уныния. При этом все осознали, что упади кто-нибудь из них за борт, его судьба будет решена. Один раз за бортом — навсегда за бортом, — такой урок был извлечен из печальной кончины Лориты.
Тур еще больше ужесточил правила безопасности. Они даже провели учения, во время которых Кнут и Герман решили поплавать наперегонки с плотом. Кнут надел вокруг талии пояс с веревкой и прыгнул в воду, Герман веревку держал, а Тур снимал все это на кинопленку. В тот день на море было волнение, но очень соленая вода помогала держаться на плаву. «Мне только несколько минут удалось плыть наравне с плотом, его несло слишком быстро. Мы изготовили спасательный жилет с длинной веревкой на случай, если кто-нибудь свалится за борт», — записано в дневнике Кнута.
Спасательный жилет бросили за борт, метров на двадцать пять от плота. Кнут прыгнул в воду, чтобы проверить, как далеко он может отплыть от плота и схватиться за канат. Оказалось, что не дальше, чем на пятнадцать-двадцать метров. Если он отплывал дальше, то и плот и жилет, оказывались недостижимы.
В дневнике появилась следующая запись: «Я полагаю, что надо больше тренироваться в плавании и спасании, потому что в один прекрасный день кто-нибудь упадет за борт, и тогда надо будет действовать быстро. А далеко не все на борту умеют хорошо плавать»{588}.
Здесь Кнут имеет в виду Хейердала. Да, Тур не умел плавать, когда пустился в путешествие на «Кон-Тики».
«Мы купались вместе в Перу, так что я это знаю точно. Он только ходил по воде, Тур не умел плавать», — сказал как-то Кнут Хаугланд в беседе с автором этой книги.
На «Кон-Тики» Кнут обратил внимание на то, что Тур, купаясь, всегда держится за плот. Хаугланд приводит один эпизод: «Как-то, когда было совсем спокойно, один из нас сидел на мачте и высматривал акул, а Торстейн, Герман и я плыли рядом с плотом. Тур также был в воде, но держался за веревку».
В юности Тур Хейердал очень стыдился того, что не умеет плавать{589}. Однако позже он стал утверждать, что научился плавать в реке, пока жил у вождя Терииероо на Таити. Дело, по рассказу Хейердала, было так. Он брел вдоль берега в поисках раков и вдруг наступил на что-то острое, потерял равновесие и упал в реку. Река оказалась достаточно бурной, он сразу запаниковал и решил, что тонет{590}. Но затем взял себя в руки и «начал плыть длинными ровными движениями; я знал, как это делается, но никогда не пробовал. Удивительно легко я выбрался из течения и вышел на берег»{591}.