Грузовик тронулся с таким сильным толчком, что все полетели друг на друга. Лив, разумеется, подумала, что они направились в пункт назначения, но это было совсем не так. У пассажиров, как оказалось, были какие-то дела в городе, к тому же они то и дело, увидев знакомого, останавливали водителя и выходили для обстоятельной беседы. Шофер послушно исполнял все желания пассажиров, и Лив пришлось со вздохом констатировать, что «полинезийцы не знают, что такое спешка»{96}.
Наконец у нее и Тура иссякло терпение — им хотелось поскорее попасть к вождю, проживающему в долине Папеноо, к которому, собственно, они и направлялись в надежде увидеть нечто отличное от жизни в Папеэте. Они должны были передать вождю привет из Норвегии. Времени до отплытия у них еще хватало, и пока они могли ездить, куда хотели. По договоренности Брандер должен был прислать кого-нибудь за ними, когда придет время сняться с якоря.
Под концерт пернатых на крыше автобус выехал из города. По пути они проехали бухту Матавай, в которой капитан Вильям Блай провел полгода со своим судном «Баунти» с грузом хлебного дерева для Вест-Индии. В тех краях среди владельцев сахарных плантаций бытовало мнение, что плоды хлебного дерева можно использовать как дешевую пищу для африканских рабов. Но ни «Баунти», ни Блай так никогда и не попали в Вест-Индию. Вскоре после того, как судно покинуло Таити в апреле 1789 года, на «Баунти» случился мятеж, который возглавил штурман Флетчер Кристиан.
Рассказы об этом известном на весь мир мятеже внесли большой вклад в создание мифа о таитянском рае. Беззаботная жизнь, которую вели на цветущем острове среди красивых и доступных женщин члены команды «Баунти», приобрела среди белых мужчин легендарную окраску.
Капитан Блай был весьма невоздержан на язык. Больше всех от его беспардонного поведения страдал штурман Флетчер Кристиан. У него было много причин для возмущения. Тем не менее самым значительным поводом направить оружие против Блая стала тоска штурмана по сладкой жизни и любимой Маитими. Высадив Блая со товарищи в море на двадцатитрехфутовой шлюпке, Кристиан и его соратники направили «Баунти» обратно на Таити. Там он взял на борт свою Маитими и поселился с ней на острове Питкэрн, который с тех пор превратился в «остров мятежников с „Баунти“».
Автобус, подпрыгивая на ухабах, ехал по дороге. Лив вскрикнула от страха, когда несколько диких свиней выскочили прямо под колеса. Тут же один из пассажиров предупредил путешественников из Европы, что им выходить после следующего поворота, — они наконец добрались до деревни, которой управлял вождь, к которому они ехали.
Автобус остановился у дома с железной крышей, частично скрытого кустами цветущего гибискуса. Рослый мужчина показался на веранде; затем в сопровождении женщины он вышел им навстречу. Они оба были одеты в обычную одежду полинезийцев парео — кусок ткани, которым мужчины оборачивались, начиная от талии, а женщины — от подмышек. Тур понял, что это и есть вождь Терииероо а Терииерооитераи с женой Фауфау Таахитуе. Он протянул письмо и сказал, что привез привет от Бьярне.
— От Бьярне. Вы друзья Бьярне?
Тур кивнул.
Терииероо и его жена страшно обрадовались. После объятий они проводили Лив и Тура в дом и пригласили их оставаться в гостях, сколько они пожелают.
Тераи Матеата
«Одна из первых и самых больших удач в моей жизни», — так Тур Хейердал называл свою встречу с Бьярне Крёпелиеном{97}. Именно с помощью этого человека Тур по-настоящему открыл для себя Полинезию.
Крёпелиен в течение многих лет собирал книги, так или иначе посвященные Полинезии. Когда Тур познакомился с ним почти сразу после поступления в университет, библиотека Бьярне Крёпелиена насчитывала около двух тысяч томов. Она включала как специальную, так и художественную литературу и была в своей области самой обширной в мире. Тур, мысленно уже взявший курс на Южный океан, набросился на эти книги и до своего отъезда успел прочесть большую их часть. Он так хорошо изучил этот предмет, что университет пригласил его читать лекции о Маркизских островах{98}.