Возвратившись в бамбуковую хижину, Тур и Лив, усталые прилегли на кровать и стали говорить о том, что увидели — о рыбе на камне и других фигурках, и о «вымершем народе, что когда-то правил островами здесь и к югу, вплоть до острова Пасхи»{143}. Тур размышлял и о том, кто были те люди, что пришли позже и вытеснили первых поселенцев.
Он полагал, что первые поселенцы были «белокожие, высокого роста, с прямыми волосами» и поэтому имели «почти нордическую внешность». Некоторые представители «этой древней чистой расы были блондинами». В таком случае, размышлял он дальше, они, должно быть, потомки «древних викингов, этих лучших в мире мореплавателей»{144}. Но откуда же они тогда пришли? Как говорится, голова есть, но где же хвост?
За время своего недолгого пребывания на Фату-Хиве Тур почти каждый день видел следы древних культур: плато, стены, террасы — а теперь вот рыбу и другие наскальные рисунки вокруг нее. Чего тут, наверное, только нет среди деревьев — стоит только поискать?
В этот вечер он дал всему этому такое определение: «Фату-Хива — остров, обойденный наукой»{145}.
Художник. Тур хорошо рисовал. Здесь — его юмористическая версия наскальных рисунков с Фату-Хивы
После этого Хейердалу совершенно расхотелось думать о проблемах улиток, которыми его озадачила профессор Бонневи. Все его мысли занимала встреча с каменной рыбой. На террасах островитяне строили жилища и разводили фруктовые деревья. А рыбу и другие наскальные рисунки они оставили, чтобы передать свои взгляды на окружающий мир. «Тики, Тики», — шептали Тиоти и его товарищи-полинезийцы при виде рисунков. Были ли скрыты в них религиозные символы?
В последующее время Тур уже не занимался изучением улиток и жуков в пробирках и банках. Вместо этого он принялся искать то, что могло бы рассказать о культурах, когда-то существовавших на острове. Он постоянно находил древние предметы — разные инструменты из ракушек и маленькие каменные фигурки. С помощью «хитрости и богатого вознаграждения» он смог заполучить себе «гротескные изображения богов из черного и кроваво-красного камня», деревянные чаши и «украшения из зубов и человеческих костей»{146}. К коллекции со временем добавились целые костюмы, сотканные из человеческих волос и волокон кокосовой пальмы, и королевские короны, вырезанные из панциря черепахи{147}.
Движимый своим новым увлечением и заодно выполняя просьбу университетов из Осло и Берлина, он попытался добыть черепа жителей острова и в конце концов узнал, что их следует искать на месте давным-давно заброшенного капища. Чтобы попасть туда, Туру и Лив нужно было пройти через деревню, где за ними, к большому неудовольствию Тура, увязался один из местных жителей{148}. Придя на место, они увидели за стеной несколько сотен кораллово-белых черепов. Тур не смог удержаться, чтобы не сравнить открывшуюся картину с инкубатором для страусиных яиц{149}.
Местный житель, которого, как Тур понял, деревенские послали в качестве шпиона{150}, следил за каждым их шагом. Когда Тур поднял один из черепов, чтобы внимательнее рассмотреть его, туземец выбежал вперед и, как мог, показал им, что смотреть можно, сколько угодно, но ни в коем случае нельзя брать черепа с собой.
Тур понимал, какую научную ценность представляют эти черепа, и какой восторг они вызовут у ученых. Здесь кости все равно рано или поздно сгниют, и он решил нарушить табу туземцев. Он оставил Лив сидеть на месте, а сам пошел дальше. Шпион побежал за ним, и, пока Тур водил его за нос, Лив наполнила черепами мешок. Создавалось полное впечатление, что в мешке лежат кокосовые орехи, и он не вызвал у туземца никаких подозрений. Так Туру удалось украсть несколько черепов. Он удачно сыграл на предубеждении туземцев против женщин — они были способны лишь готовить еду и отдаваться мужчинам, и кто мог предположить, что они способны еще и красть черепа?
Черепа. Тур пообещал немецкому профессору Гансу Гюнтеру черепа из Полинезии. Вместе с Лив он украл несколько штук со старого кладбища на Фату-Хиве
Учась на зоологическом факультете, Тур получил некоторые навыки распознавания черепов. Те, что удалось добыть Лив, довольно сильно различались по размерам, и это, по мнению Тура, подтверждало теорию, с которой соглашались многие ученые: «До появления европейцев в Полинезии жили люди разных типов»{151}.