Движимый своим новым увлечением и заодно выполняя просьбу университетов из Осло и Берлина, он попытался добыть черепа жителей острова и в конце концов узнал, что их следует искать на месте давным-давно заброшенного капища. Чтобы попасть туда, Туру и Лив нужно было пройти через деревню, где за ними, к большому неудовольствию Тура, увязался один из местных жителей {148} . Придя на место, они увидели за стеной несколько сотен кораллово-белых черепов. Тур не смог удержаться, чтобы не сравнить открывшуюся картину с инкубатором для страусиных яиц {149} .
Местный житель, которого, как Тур понял, деревенские послали в качестве шпиона {150} , следил за каждым их шагом. Когда Тур поднял один из черепов, чтобы внимательнее рассмотреть его, туземец выбежал вперед и, как мог, показал им, что смотреть можно, сколько угодно, но ни в коем случае нельзя брать черепа с собой.
Тур понимал, какую научную ценность представляют эти черепа, и какой восторг они вызовут у ученых. Здесь кости все равно рано или поздно сгниют, и он решил нарушить табу туземцев. Он оставил Лив сидеть на месте, а сам пошел дальше. Шпион побежал за ним, и, пока Тур водил его за нос, Лив наполнила черепами мешок. Создавалось полное впечатление, что в мешке лежат кокосовые орехи, и он не вызвал у туземца никаких подозрений. Так Туру удалось украсть несколько черепов. Он удачно сыграл на предубеждении туземцев против женщин — они были способны лишь готовить еду и отдаваться мужчинам, и кто мог предположить, что они способны еще и красть черепа?
Черепа. Тур пообещал немецкому профессору Гансу Гюнтеру черепа из Полинезии. Вместе с Лив он украл несколько штук со старого кладбища на Фату-Хиве
Учась на зоологическом факультете, Тур получил некоторые навыки распознавания черепов. Те, что удалось добыть Лив, довольно сильно различались по размерам, и это, по мнению Тура, подтверждало теорию, с которой соглашались многие ученые: «До появления европейцев в Полинезии жили люди разных типов» {151} .
Тур Хейердал собирался писать докторскую диссертацию о том, как в Полинезии появились животные и насекомые. Но со временем, под влиянием новых впечатлений, он пришел к выводу, что «никакой другой вид не интересен так, как человек» {152} . Первоначальный план докторской, таким образом, был отклонен еще до того, как началась работа по существу. Хейердалу уже не хотелось быть экспертом по тихоокеанской фауне. Он хотел стать экспертом по тихоокеанским народам.
Он больше не хотел быть биологом. Он будет антропологом.
Встречи с Улой Бьорнеби в горном лесу, с Лив на школьном вечере, с Бьярне Крёпелиеном в библиотеке, с Кристине Бонневи в университете и Терииероо в долине Папеноо — все они были решающими в жизни Тура.
Такой стала и его встреча с рыбой на камне.
Обретенный рай. Лив и Тур купаются в Источнике Королевы рядом с бамбуковой хижиной на Королевской террасе
Чума
Они жили теперь в красоте, как и мечтали. Зеленые и плодородные джунгли, голубое небо и чистая вода в источнике. Ручей приносил течением кроваво-красные цветы гибискуса, солнечные лучи, попадая на капли росы на ветках папоротника и листьях, превращали их в сверкающие драгоценные камни. Над головой у них при постоянном пассате качались кроны пальм — как охлаждающее опахало.
И еще они жили в уединении. Только Тиоти время от времени приносил им рыбу, а других людей они не видели иногда по нескольку недель.
Тур был счастлив. У него все получилось. Он уехал от всего, что имел, и из ничего создал все. Хочет ли он когда-нибудь вернуться обратно? Нет!
У него, кроме того, была Лив. Они обнаженными бегали вокруг своего жилья, играя в перволюдей из библейской истории сотворения мира, они прыгали, не разжимая жарких объятий в Источник Королевы.
Они были похожи друг на друга — оба рассудительные по характеру, они умели сдерживать себя. Конечно, они могли спорить, конечно, время от времени между ними возникали разногласия, но они никогда не ссорились {153} . У них ведь было общее дело. Тур и Лив бросили вызов условностям, и это заставляло как можно бережнее относиться друг к другу.
Их выбор требовал мужества, затем на первый план вышли воля и способность преодолевать любые разочарования. Тур излучал такую уверенность, будто был наделен безграничной силой. И он целиком полагался на Лив, которая в ибсеновском духе сказала ему, что, если она поедет с ним, все должно делаться всерьез.
Шел 1936 год. В то время молодежь не ездила по свету, как сейчас. Пик экономического кризиса, правда, уже прошел, но в Норвегии не текли молочные реки с кисельными берегами. Многие с трудом сводили концы с концами, и молодежи, как и остальной части населения, надо было работать, чтобы добиться сносных условий существования. В этом плане Туру повезло. У него был богатый отец. Кроме того, у него была любимая девушка, которая разделила его устремления. Но невероятные идеи невозможно приобрести за деньги, любовь к женщине сама по себе не может породить страсть к познанию. Тур был удивительным человеком — иначе он сидел бы дома.
В то время считалось странным, но вполне допустимым, что молодой человек захотел поселиться на острове в Тихом океане. Сыновья богатых родителей всегда делали все, что им заблагорассудится.
С Лив дело обстояло иначе. Она выросла в буржуазном доме, где четко оговаривалось, что прилично делать девушке. Для ее родителей в самой мысли отправиться на тихоокеанский остров еще до того, как она достигнет совершеннолетия, было нечто потрясающее вековые устои.
Путешествие в далекую Полинезию, разумеется, было достаточно опасным. Но, в отличие от Тура, от Лив потребовалось проявить и мужество совсем иного рода, чтобы присоединиться к мужу в его выборе. У нее, конечно, были сомнения, но она решительно приняла вызов. Она перешагнула не только через мнение своих родителей, но пренебрегла общественными нормами, предписывающими, как должна себя вести женщина.
Понимал ли Тур, чего это стоило?
Он восхищался ее мужеством, когда они стояли на пляже, впервые ступив на Фату-Хиву. Но каким мужеством? Что она осмелилась отправиться на остров или что она осмелилась вырваться из дома?
Тур вырос в такое время, когда местом женщины считался дом. Если мальчики обучались ремеслу или шли в гимназию, то девочки учились в школе для домохозяек. Мужчина должен был обеспечивать жену и детей, поэтому его воля и властвовала в семье. Соответственно за ним закреплялось право на инициативу, а женщине оставалось лишь следовать за ним. Ей надлежало помогать мужчине и поддерживать его во всех начинаниях.
Когда Лив отправилась с Туром на Фату-Хиву, она сделала это добровольно. Она могла бы остаться дома, как однажды, под влиянием отца, уже, казалось бы, твердо решила. Но в идеях Тура было нечто, перед чем невозможно было устоять. В сущности, Лив поняла, что поедет с Туром, прежде, чем он услышал от нее «да».