Тур снискал милость в глазах аппаратчиков. После двух месяцев размышлений они выдали выездную визу Юрию Сенкевичу. Ему было тридцать два года, и он работал врачом в отряде космонавтов. Он также провел год на советской научной станции «Восток» на южном полярном континенте.
В первый раз в аэропорту Каира Тур встретил Юрия, когда он, последний пассажир, с сигаретами и водкой в руках, выбирался из самолета «Аэрофлота». В дороге он сильно нервничал из-за того, что не сможет казаться достаточно веселым, поэтому накачал себя водкой. Однако опасения оказались напрасными. Тур встретил человека с «веселой и притягательной улыбкой, сугубо штатского»{562}. Они смеялись всю дорогу по пути в гостиницу.
Юрий Сенкевич прибыл из страны, которая вознесла коммунизм до уровня государственной религии. Но с английским дело обстояло не так хорошо. И опыта мореплавания у Юрия не было.
Судовой врач. Юрий Сенкевич приехал из Советского Союза, где он, среди прочего, работал врачом в отряде космонавтов
Взять одного члена экипажа из Египта было бы, пожалуй, весьма неглупо в то время, когда власти предоставляли Туру престижное место для строительства «Ра». Но, хотя египтяне видели рекламную ценность в том, что Тур Хейердал бродил в песках около пирамид, никто из них не захотел принять участие в плавании на судне, о котором эксперты говорили, что оно потонет. Для Джорджа Суриала дело обстояло иначе. Кроме того что он получил во Франции диплом инженера, он был профессиональным аквалангистом и мастером дзюдо. О нем ходили слухи как о плейбое пляжей Красного моря и ночных клубов Каира.
Он чихал на приговор египетских экспертов по папирусу и смотрел на «Ра» как на проект своей мечты. Через одного знакомого он попал в строительную группу Тура у пирамид и вскоре обратил на себя внимание. Джордж следил за канатами и парусами, организовывал закупки продовольствия и выступал в качестве связного между экспедицией и учреждениями в городе и местными властями. Он был настоящим энтузиастом, человеком, способным распространять хорошее настроение на шести языках, короче говоря, этот парень пришелся Туру по сердцу.
В один из трудных, утомительных дней Тур подошел к нему и сказал: «Смотри, тебе надо немного отдохнуть, Джордж. Я не хочу, чтобы участники экспедиции доводили себя до изнеможения». Довольный Джордж подписал контракт за час{563}.
Двадцатидевятилетний Джордж Суриал также не имел опыта плавания на парусных судах. Зато он был аквалангистом. А Туру было нужно, чтобы кто-то смог инспектировать состояние корпуса папирусного судна под водой во время плавания в океане.
Ныряльщик. Джорджу Суриалу из Египта в качестве основной задачи поручалось инспектировать состояние подводной части корпуса «Ра»
Норман был иудеем. С Джорджем Суриалом Тур получил на борт араба-мусульманина.
Если окажется так, что тростниковое судно сможет пересечь Атлантику, тогда сам собой встанет вопрос: оказывалось ли культурное влияние из внутренних районов Средиземноморья на районы Мексики и Перу? Имея на борту египтянина, Тур хотел получить также одного представителя противоположного берега океана. Изначально в списке стоял мексиканский пловец-олимпиец Рамон Браво. Но прямо перед тем, как спортсмен должен был присоединиться к остальной команде «Ра», он попал на операционный стол с обострившейся болезнью. За неделю до отплытия его соотечественник, антрополог Сантьяго Хеновес, дал свое согласие.
Тур встретился с ним на одном конгрессе и рассказал о «Ра». Сантьяго настаивал на своем желании присоединиться к экспедиции. Но Тур вынужден был ответить, что место занято.
— Тогда поставь меня в список ожидания, — попросил он.
Когда Рамон заболел, появился Сантьяго.
Тур назначил его интендантом экспедиции. Он отвечал за упаковку и размещение провианта, который экспедиция должна была взять с собой.
Сантьяго Хеновесу исполнилось сорок шесть лет, и он не имел «абсолютно никакого опыта в мореплавании»{564}.
Интендант. Сантьяго Хеновес, антрополог из Мехико, должен был следить, чтобы провиант надежно упаковали
Чтобы на борту «Ра» были не только белые, Тур хотел предоставить место и цветному участнику, и «самыми черными неграми», каких он когда-либо видел, были Абдулла, Омар и Муса из Чада{565}. В Абдулле он видел, кроме того, не только участника. Он видел в нем человека, независимое поведение которого могло значительно помочь в создании рассказа о путешествии, не говоря уже о фильме, который он планировал снять обо всем этом приключении{566}.