После окончания маневра Норман подошел к Туру. Его лицо побелело, у него покраснели глаза, и он плохо себя чувствовал. Юрий поставил ему градусник, который показал 39 градусов. Юрий велел ему отправляться в койку.
— Морская болезнь? — Мужчины посмотрели на русского врача.
— Грипп.
Ветер нарастал, и волнение на море усиливалось. Волны нахлестывали на кормовую палубу, но вода просачивалась сквозь папирус и тут же исчезала. Здесь не нужен черпак, смеялся Тур Хейердал, чувствуя знакомую ситуацию, поскольку на «Кон-Тики» он тоже не пригодился.
С увеличением давления ветра на парус им стало труднее управлять. Тур и Абдулла чувствовали боль во всем теле, и их сменили Карло и Джордж. Тур пробрался на переднюю палубу, где он нашел Сантьяго, прислонившегося к клетке с курами, которые путешествовали в качестве живого провианта.
Солнце спустилось ниже, но еще оставалась пара часов, пока оно с ярко-красным закатом не исчезло за горизонтом. Тур почувствовал невыразимую удовлетворенность тем, что можно наконец отдохнуть после многих недель и месяцев непрерывного напряжения и что «Ра» шел так хорошо. И он еще волновался за рулевой механизм!
Вдруг он услышал шум, такой, что он превзошел шум моря.
— Тур! Рулевые весла сломались. Оба!
Слабое звено. У «Ра» было два рулевых весла, и они сломались в первый же день морского плавания. Экипажу так и не удалось справиться с рулевым механизмом
Тут же «Ра» сбился с курса, парус опал, канаты ослабли. Тур поднялся и одним прыжком оказался вместе с Карло и Джорджем, которые беспомощно рассматривали обломки весел.
Тур почувствовал, будто его ударили кулаком под дых{604}. «Ра» остался без весел. Норман, единственный опытный моряк и единственный, кто мог бы что-то тут посоветовать, лежит с высокой температурой и выведен из игры. Скоро стемнеет, неужели они станут добычей прибоя?
Карло озвучил то, о чем думали все. Не лучше ли позвать на помощь и вернуться обратно в Сафи? У них было радио на борту, и на связь с землей жаловаться не приходилось.
Все посмотрели на Тура. Повернуть назад? В первый же день плавания?
Это звучало абсурдно.
Что говорил Бруно Вайлати? Проверь лодку, Тур! Проверь мачту, парус и, не в последнюю очередь, рулевой механизм, прежде чем отправляться в путь!
Тур не успел ответить Карло. Без всякой посторонней помощи лодка повернулась на правый борт. Парус наполнился, «Ра» увеличил скорость и вскоре вернулся на тот же курс, что и раньше.
«Гуарас», — пронеслось в голове Тура. Это были гуарас, или вертикальные весла, которые после поломки рулевых весел дали «Ра» некоторую управляемость. Он крикнул по-английски: «Замечательно!», чтобы все могли его слышать. Нужно было вернуть людям уверенность. Напряженные лица снова растянулись в улыбке.
Тур закрепил веревку между лопастями весел, чтобы они не ускользнули в море во время пути. Благодаря этой предусмотрительности им удалось выловить оторванные лопасти. Сноровка Абдуллы-плотника и умение Карло вязать узлы и обращаться с веревками помогли быстро починить весла и вернуть их на место.
Люди успокоились, и «Ра» поплыл под покровом ночи. Тур установил вахту по двое в каждой смене, с заменой по необходимости. Он отдал приказ постоянно следить за компасом и записывать курс и направление ветра в судовом журнале каждую четверть часа{605}. Это было уже слишком, но пока они находились рядом с берегом, Тур не хотел рисковать. Ему следовало бы немного поспать, но после ужасных событий первого дня он не смог сомкнуть глаз. Кроме того, Норман, штурман судна, все еще находился в бреду, и Тур не осмелился сделать что-либо иное, чем самому отслеживать положение судна.
«Ра» послушно следовал своему курсу на юго-запад всю ночь. Когда рассвело на следующее утро, они больше не видели земли.
Долгожданный пассат так и не появился. Они по-прежнему были жертвами ветра переменного направления и силы. Лодку кидало туда и сюда в волнующемся море, и туровы гуарас уже не действовали так, как положено. Починить рулевые весла оказалось более трудной задачей, чем это представлялось поначалу.