Единственное, что у них осталось, это был легкий парус, рассчитанный на слабый ветер и умеренную погоду. Пока они не дошли до Бахрейна, им пришлось убрать разрезанный «хороший парус для бейдевинда, наперстки и усиления». Хейердал утешался тем, что, «к счастью», в декабре дуют только северные ветры, и поэтому до Бахрейна, на расстоянии 270 морских миль, будет дуть попутный ветер. Его также заверили в том, что в Бахрейне есть профессиональные парусных дел мастера, которые смогут ему помочь[168].
Вечером волны увеличились, и к всеобщей радости, «Тигрис» легко скользил по морю. Но при поперечном ветре не удалось избежать качки, и некоторые испытали приступ морской болезни. И хотя здесь «всегда» дули северные ветры, сейчас ветер продолжал дуть как раз с юга.
Им не повезло с ветром, это да. Но карты, показывающие усредненное направление ветров в каждом месяце года, подтверждали, что в море нет такого понятия, как «всегда», в том числе и в Персидском заливе. В декабре, разумеется, 70-80 процентов времени в этих водах дует северный ветер. Но если даже Игорь со «Славска» преувеличивал, то утверждение о южных ветрах на деле оказалось не таким уж безосновательным, поскольку как минимум шесть дней из 31 декабрьского дня мореплаватели должны рассчитывать на встречу с южным ветром. К этому никто на «Тигрисе» не был готов, а менее всего — капитан, который привык полностью полагаться на свою удачу. Пока они против своей воли двигались к западу, не имея возможности повернуть к югу, он начал чувствовать, что с ним обошлись несправедливо.
Спустилась тьма, они приближались к острову Файлака неподалеку от побережья Кувейта. Остров находился в сложных водах, и команда приготовилась к трудной ночи.
На одной из скал к югу от острова располагался маяк. Если им удастся его обогнуть, то они смогут благополучно пройти в порт Кувейта. Если им это не удастся, то они попались. Они находились в глубине Персидского залива, и пока дул южный ветер, нужно было найти подветренный берег, где они смогли бы развернуться. Если они не найдут гавань, то их рано или поздно выбросит на берег.
Асбьёрн и Эйч-Пи попеременно ползали на мачту, чтобы следить за маяком. Они увидели его после восьми часов вечера. Рулевые налегли на весла, пытаясь хоть немного развернуть «Тигрис по левому борту: этого было бы достаточно, чтобы пройти мимо маяка. Но им не удалось справиться с дрейфом, и «Тигрис» неумолимо несло на Файлаку.
Они сдались и попробовали править на северо-запад. Если бы они обогнули остров с северной стороны, то им, возможно, удалось бы найти там место для стоянки. Но, взглянув на карту, они отказались от этой идеи из-за сплошных острых рифов.
Ночь стояла темная, свет давали лишь мерцающий маяк и керосиновые лампы на палубе.
Затем они услышали рев прибоя. В темноте остров оказался в опасной близости. На беспомощном «Тигрисе» они не могли уплыть, их единственным шансом было встать на якорь. Тур созвал всех на палубу.
Детлеф взял с собой на нос пару человек и приготовил якорь. Остальные взялись за парус и стащили его вниз. Тридцатитонный «Тигрис» по-прежнему держал скорость, никто не пытается развернуть судно против ветра, чтобы затормозить[169]. Якорь пошел, линь спускался. Вот якорь упал на дно и закрепился. Канат натянулся, задрожал — и лопнул, как будто он был бумажный[170].
В воздух полетели проклятия. «Тигрис» оказался заложником погоды и ветра.
Достали резервный якорь, номер два. Он с плеском упал в воду, быстро спустился линь. Прошло несколько секунд, но канат не натягивался. Удивленные, они стали тянуть его вверх, но из воды вытащили лишь конец каната. Снова узел развязался, и якорь остался лежать на морском дне[171].
Норрис, яхтсмен, записывает в свой дневник: «Нас несет к подветренному берегу, без якоря!»
«Нам нельзя было отправляться в пятницу», — добавлявил он[172]. Большинство яхтсменов верит, что отплытие в пятницу грозит несчастьем.
Эйч-Пи вспомнил знаменитый закон Мерфи: «Если есть вероятность, что какая-то неприятность произойдет, она произойдет -в самый неподходящий момент». «Нас несет, и мы в опасности»[173]
Тур быстро пришел в себя, и несмотря на серьезность ситуации, был само спокойствие. Если они потеряли два якоря, их несет на скалы и рифы, но он просит команду сохранять спокойствие, причин для паники нет. Поскольку, если их действительно выбросит на рифы, то в этом случае нет более безопасного судна в мире, чем тростниковая лодка[174].