Дойдя до них, старик сел на свою и зажмурился. На секунду ему показалось, что сила снова переполняет его, как когда–то тогда, и он снова может распрямиться, посмотреть в небо и…
Но он закашлялся и всё.
Протянув руку, он пощупал койку человека.
И оказалось, что та мокрая.
Не влажная.
Мокрая.
Быть такого не могло, даже в плохом состоянии корабль течей ещё не давал, да и дождей в последнее время не было.
Старик неуверенно поднёс трясущуюся руку к своему лицу, огня он не взял и свет пробивался лишь через щели в палубе, и коснулся ладонью носа. Правда. Мокро. И запах, знакомый, немного железистый…
Кровь?
Конечно, ничья иная, кроме как человека.
Неужели с ним что–то случилось?
В голове старика сразу возник образ раненого друга, а потом он попытался подскочить и ринуться на помощь, пусть даже непонятно как, непонятно куда, но, конечно, ему не удалось. Больные ноги подкосились и старик упал.
Он стиснул зубы и с трудом поднял руки, вцепился в одну из коек и медленно, так, что снова галечным звуком затрещали суставы, так, что потемнело в глазах, стал тянуть себя вверх, подниматься. Сердце старика гулко застучало, забилось, желудок притянуло к позвоночнику непонятной тошнотворной тяжестью. Но всё–таки он встал, сперва на колени, потом на корточки, а после поднялся.
Старик не знал, куда ему идти, чтобы спасти человека, но точно помнил, что тот всё время порывался уйти в какой–то город. Значит, туда и нужно, а как — это уже совсем не важно, ведь главное — желание. Поэтому, для начала, старик хотел сойти с корабля.
Он, ковыляя к выходу на палубу, не видел, что там, на сером небе, Фиолетовая Луна подёрнулась облаками, задрожала, и засветила ярче, пристальнее. Ветер задул сильнее, засвистев, завыв, пушистые серые облака разродились снегом и кусочками льда. Всё это застучало в борта корабля.
А старик всё шёл. Он старался идти быстро, смотреть прямо, и потому ему давались тяжелее эти шаги, но в конце концов он смог выйти на палубу, и чуть не слетел назад в трюм, потому что ветер оказался силён.
В лицо старику сразу ударило снегом и льдом, так сильно, что чуть не пробило кожу, но лица вниз он не опустил, упрямо смотря вперёд, пусть и не видя ничего, кроме белого марева, и не слыша ничего, кроме завывания ветра. Лишь с неба просвечивала фиолетовость Луны, но старик не смотрел наверх.
Немного постояв у выхода из трюма, он двинулся вперёд. Шаг за шагом, цепляясь руками за мачты, за остатки снастей, он продвигался к лестнице, чтобы спуститься. Легче не становилось: лицо совершенно онемело, пальцы тоже, и цепляться теперь старику приходилось уже не пальцами вовсе, а локтями, потому что пальцы не двигались.
Старик дошёл до середины палубы, когда особенно сильным порывом ветра его кинуло, поставило на колени, а потом опрокинуло на спину. Впервые за очень долгое время старик смотрел в небо не как вор, тайком, не урывками, а прямо. Без напряжения. И серое, волнующееся, с лёгкими фиолетовыми тонами, небо было прекрасно.
Можно было остаться лежать так, закрыть глаза и уснуть под заносившим тело снегом, тем более, что казаться он стал не холодным, а тёплым, согревающим. Старик закрыл глаза и улыбнулся собственной слабости, он понял, что до лестницы он не дойдёт и спуститься не сможет, ему просто не хватит сил, которых осталось слишком мало, на один, быть может, рывок…
Медленно подняв руку, заставив непослушные пальцы вцепиться в отверстие для весла, старик зажмурился от боли, закричал (ему показалось, на самом деле он глухо застонал, широко открыв рот) и что было сил рванулся вверх. Его хватило ровно на то, чтобы одной только силой рук и движением тела подкинуть себя, но этого оказалось достаточно, чтобы перевалиться через палубу. Всё так же не открывая глаза старик камнем упал вниз, на землю.
В момент, когда он ударился о неё грудью, всё сразу же встало на свои места, ветер утих, снег и крупинки льда перестали сыпаться с облаков, а луна засветила так же, как и раньше.
С земли же поднялся волк. Волк истощавший и однозначно немолодой, но могучий. Он неуверенно поднял одну лапу, потом опустил, поднял другую. После посмотрел на деревню, замершую неподалёку, а потом на море, промёрзшее насквозь.
Волк поднял морду к небу и хрипло завыл на луну. Потом он быстро затрусил по тёмно–зелёному льду туда, куда много лет назад ушел его друг, человек.
Человек в халате лошадиной шкуры, женщина–лиса и старик–волк шли совершенно разными путями и подумать не могли, что встретятся друг с другом. Но они встретились. Эта встреча произошла у входа в лес. Женщина сошла с рельс и остановилась, раздумывая, стоит ли становиться лисой или идти на двух ногах, когда сзади неё что–то гулко захлопало. Она обернулась и увидела, как старик с желтоватой смуглой кожей и узкими глазами выбивает из пол своего старого халата пыль.