Бой мужчины в лошадином халате и батыра был совсем иным. Они долго ходили друг вокруг друга, примериваясь, прицениваясь, балансируя на полусогнутых ногах, держа руки перед собой. Лошадиный халат двигался мягко, перетекая, его противник, наоборот, ставил ноги с шумом, топая. Он первым пошёл вперёд, попытавшись схватить мужчину в халате за шею или за руку. Тот быстро отпрыгнул, увернулся, поднырнул под руки противника, оказавшись у него сзади. После, обхватив его так, что это больше походило уже на крепкие объятия, чем на захват, лошадиный халат перекинул могучего батыра через себя, впечатав его головой прямо в землю.
Воин с крестом к тому моменту уже лежал мёртвым — старик–волк сорвал с него шлем и именно им забил воина до смерти. Раньше лицо воина нельзя было рассмотреть из–за шлема, а теперь из–за того, что старик превратил его в месиво. Откинув шлем, он поднялся с корточек и отряхнул руки от капель крови и кусков кожи врага.
— Так ты тоже… — неуверенно сказала женщина. — Почему ты сразу не… не стал человеком?
— Не хотел, — коротко ответил старик. — Это ещё не все. Смотри.
Три трупа: завоеватель в мундире, батыр и воин с крестом, они лежали на земле мёртвыми, но стоило только отвести от них взгляд, как они сразу же исчезли, возле забора снова стояла одна только Баба Яга. Вид у неё теперь был потрёпанный и измученный: сама накидка из собачьей шкуры, яга, блестела свежей кровью, а лицо старухи лиловело синяками и царапинами.
— Ох–ох–ох… что же вы со старушкой–то…
Старик–волк подошёл к старухе и взял её за горло:
— Где мой брат, ведьма? — он говорил спокойно, но сжимал пальцы всё сильнее и сильнее.
— Хе… хи–хи… да опоздал ты, северянин… нетути больше твоего «брата»… съела я его!
Сжав пальцы до противного хруста, старик–волк дёрнул рукой и Баба Яга полетела в сторону. Она упала на траву, удивительно зелёную и мягкую, какой она становилась сразу же за её забором. Заговорить она не успела, потому что женщина–лиса кинулась к ней и ударила её ногой прямо в лицо.
Старик–волк мрачно подытожил:
— Значит, мы тебя убьём.
— Оживит это твоего… «брата»? — Баба Яга быстро–быстро пыталась отползти к своей избе. — А? А?
— Мне всё равно. Покажи где ты его похоронила, чтобы я смог сжечь там твой труп.
— Да вон она, отхожая яма–то!
Лицо старика помрачнело ещё сильнее:
— Значит я сожгу тебя заживо.
Женщина–лиса снова попыталась ударить Бабу Ягу, но промазала, и та, хихикая и что–то неразборчиво лопоча, отползла ещё подальше. Старик–волк двинулся к ней, но его остановил молчавший доселе мужчина в лошадином халате.
— Стой… я знаю, кто ты такая. Они может и не знают… — он кивнул в сторону чернокожей женщины. — Но я‑то знаю. Говорят, что ты живёшь здесь и охраняешь проход туда, куда нам ходу нет.
Баба Яга снова захихикала, утёрла кровь с разбитого рта и сплюнула осколок зуба в густую траву:
— И правда, жёлтенький, нет вам туда ходу!
Лошадиный халат продолжал:
— Говорят, что в месте том есть много всяких вещей. Меч, который сам сражается за своего хозяина, дастархан, который может накормить целый мир…
— Умный какой, правда, есть!
— И есть вода, которая может оживить моего друга.
Старик и чернокожая женщина повернулись к мужчине в халате почти одновременно. Старик сказал:
— Ты молчал?!!
— Она же ещё не ответила…
Старуха и правда не торопилась отвечать, всё так же временами сплёвывая кровь в траву и держа руку возле рта.
— Молчишь, старая карга?! — старик–волк быстро подошёл к Бабе Яге, взял её за седые редкие волосы и начал охаживать кулаками по телу и лицу
Та заверещала:
— Ой–ой–ой, бабушку не тронь, не тронь бабушку!
И дёрнулась в один момент так сильно, что старик невольно вырвал целый клок её седых волос. Он брезгливо сбросил их в траву, а Баба Яга снова захихикала и на сей раз поднялась с земли. Когда она встала во весь рост, то на какое–то мгновение её словно накрыло тенями, а когда они пропали, то ни синяков, ни проплешины в волосах у неё больше не было.
Баба Яга степенно оправила накидку из собачьей шерсти и покачала головой:
— Ну–ну, будет вам, будет…
Старик–волк кинулся на неё, но Баба Яга не стала ни убегать, ни пытаться закрыться, выставив вперёд раскрытую ладонь она резко сказала:
— Всё! Уймись, северянин! Твой народ уважает силу женщин и мудрость стариков, а ты, что нет?!