– Любезнейший. – Обратился он к одному из двух загорающих на солнце парней, одетых в форму охраны и мирно куривших возле шатра с выпечкой. – Я ищу автомойку под названием «МойДодыр» не скажете ли мне, как к ней пройти?
Не вынимая сигареты изо рта, самый большой из них, а как позже выяснится, этот большой откликается и на прозвище «Большой». Большой хрюкнул и не задумываясь ткнул сальным от пирожков пальцем в сопку позади себя, где у подножья отчетливо виднелся двухэтажные ярко красные боксы. И только Виноградов собрался идти туда куда его послали, когда в дорогу услышал еще кое-что.
– Шо Винни, свой Шишарик решил помыть наконец-то?
И, наверное, эти слова, как бы между прочем выпавшие изо рта второго охранника, который до поры стоял, тихонько в тени пуская в небо дымные колечки, прошла бы мимо ушей, если бы Виноградов не знал, что Шишарик на солдатском жаргоне это грузовой автомобиль Газ-66, а Винни – его армейская кличка. Женя развернулся на каблуках и в напарнике толстого узнал своего армейского приятеля Никиту с приятной уху фамилией Безопасный. Важно, что фамилия Никиты ни в коей мере не отражала характера этого молодого человека. Одетая в роговые очки физиономия, толи интеллигента, толи ботаника-задрота, скрывала под собой жесткую парой даже жестокую натуру, которая прекрасно уживалась с такими положительными чертами характера как отвага, обостренное чувство справедливости, находчивость, великолепное чувство юмора в плоть до самоиронии. Соль положения заключалась в том, что в армии для Винни Никита был не только наставником, сослуживцем и земляком, но, по совместительству еще и персональным «дедушкой», то есть старослужащим обладающий особым (расширенным) набором прав по отношению к «молодым». Стоит отметить, что в той воинской части, да и вообще в округе, где проходили срочную службу Никита с Женей дедовщины как таковой в ее привычном, плохом понимании не существовало, а существовало солдатское братство, но порядок есть порядок, поэтому в случаи с Виноградовым все сводилось к роли адъютанта для мелких поручений, вроде: «слетай в чипок (киоск) за сигаретами, надыбай чье-нибудь пожрать» и тому подобные безобидные требования. Немного поностальгировав, Евгений не побрезговал между делом изложить цель своего визита на авторынок, на что Никита со словами «все равно ни хрена, ни делаем» изъявили желание проводить гостя до точки.
– Слушай Винник! – На ходу говорил Безопасный. – Сдалась тебе эта мойка? Роботы много, а денег с гулькин нос, может лучше, пойдешь к нам?
– Это возможно. То есть это возможно?
– Возможно, возможно. – Вмешался Большой – Тут на днях одного нашего товарища какой-то чудак в ляжку из пугача ранил, надо полагать, он еще не скоро оклемается. Я поговорю с шефом, что бы он тебя на его место взял. Ну как согласен?
Женя согласился, однако от предложенной экскурсии на автомойку отказываться не стал, все же мало ли, как там получиться.
Никита не соврал, работы тут действительно хватало, конца не было из очереди пыльных, покрытых морской солью и исписанных иероглифами автомобилей. По одной машине стояло в каждом из трех боксов и столько же мылись на улице, неподалеку валялась куча школьных рюкзаков и сумок. Мальчишки, старшему из которых едва ли исполнилось семнадцать с ведрами и губками старательно намывали кузова и салоны, а единственная среди них девочка сухой ветошью полировала их до блестящего лоска. В эту минуту прибежал Большой и сообщил, что приехал шеф и объявляет общий сбор. На сей раз путь наш лежал на территорию, где размещалось администрация авторынка. На пяточке, окруженном кольцом из нескольких прицепных вагончиков на колесах, стояли, курили и просто трепались около десятка бритоголовых крепких парней в черной форме армейского покроя, высоких ботинках и портупейных ремнях с навешанными на ней кобурами, дубинками, наручниками и прочим. Никита с напарником зашли в один из вагончиков, а Женю пока попросили подождать снаружи. Через несколько минут они вернулись в сопровождении тучного мужика лет пятидесяти.