Однако независимо от тех или иных связей с капиталистическими или правительственными кругами во многих случаях именно «Тюрк-Иш» является выразителем требований рабочих. Иначе и быть не может: ведь до недавнего времени она была в Турции единственной профсоюзной федерацией. Только в 1967 году группа деятелей под эгидой Рабочей партии Турции создала левую профсоюзную организацию ДИСК, в которую вошли несколько мелких профсоюзов.
«Тюрк-Иш» сыграла значительную роль, как инструмент давления на парламент, чтобы заставить его в соответствии со статьями конституции принять закон о забастовках и коллективных договорах, поскольку новая конституция не отменяла автоматически принятого еще перед войной антирабочего законодательства, по которому участие в забастовках сурово каралось.
Однако и новая конституция не сдержала волны классовой борьбы после 27 мая 1960 года. Впервые в истории Турции 150 тысяч рабочих, прибывших из разных городов, вышли 31 декабря 1961 года на демонстрацию в Стамбуле с требованием предоставления им законных прав. Вскоре ареной массовых демонстраций стала Анкара. Несколько тысяч строительных рабочих схватились с полицией и жандармерией около памятника Ататюрку, там же, где два года назад мендересовцы жестоко расправились с теми, кто требовал свободы. Несмотря на полицейские дубинки, демонстранты дошли до меджлиса и вели переговоры с депутатами. В том: же году «бастовали металлурги Эрегли, выступая против злоупотреблений американской компании «Моррисон», держательницы контрольного пакета акций этого металлургического завода. Достойную стойкость и выдержку проявили рабочие стамбульской фабрики «Кавель Кабло», находящейся в собственности американо-турецкого капитала.
Под давлением этих выступлений, из-за боязни дальнейшего роста боевого настроения рабочих меджлис в апреле 1963 года принял Закон о коллективных договорах, забастовках и локаутах, который, несмотря на многочисленные оговорки, явился известной уступкой требованиям рабочих. Правда, меджлис не ликвидировал систему арбитражных комиссий, которые обязаны рассматривать требования рабочих, чтобы решить, может ли забастовка считаться законной. В противном случае организаторам так называемой незаконной забастовки грозит долголетнее тюремное заключение. К примеру, забастовка анкарских подметальщиков улиц весной 1967 года не была признана на том основании, что они считаются муниципальными служащими, а не рабочими. Однако принятый закон стал толчком к развитию дальнейшей забастовочной борьбы. «Пули не сдержат исторического пробуждения» — так было написано на одном из транспарантов, которые несли демонстранты в Анкаре во время манифестации солидарности с бастующими.
И действительно, последующие события показали, что ничто не может задержать пробуждения рабочего класса Турции, страны с самым низким доходом на душу населения из всех европейских стран.
Одновременно с развитием борьбы рабочих растут прогрессивные настроения среди интеллигенции, главной движущей силы майского переворота. О движении офицеров, «интеллигентов в мундирах», мы уже говорили. Неоднократно вместе со студенческой молодежью они выходили на улицу, чтобы защищать лозунги, с которыми совершался переворот.
Среди прогрессивного движения интеллигенции существует множество течений. Органом одного из таких течений стал журнал «Ен», первый номер которого вышел в декабре 1961 года. В нем была опубликована «Платформа 150», которую подписали известные турецкие прогрессивные деятели; в скором времени к этой? идеологической платформе присоединились еще 250 человек, многие из которых являются членами Народно-республиканской партии. Декларация провозглашает-необходимость плановой экономики и «нового этатизма» и утверждает, что «наилучшей формой турецкого национализма является социализм». Декларация этой группы является характерным примером поисков новых для Турции концепций, еще не устоявшихся и часто спорных..
Примерно в это же время в Стамбуле организовалось Общество социалистической культуры, и вскоре журнал «Ен» стал его органом. Общество открыло свои отделения во многих городах страны и сразу же развило активную деятельность: оно систематически проводило лекции и широкие дискуссии на темы, связанные с социализмом… Обсуждались проблемы английского фабианства, «арабского» социализма, а также острые проблемы турецкой внешней политики. Небезынтересно отметить, что официальной целью Общества была популяризация идей социализма в стране, где еще совсем недавно само слово «социализм» нельзя было громко произносить. «Идеи социализма должны были поздно или рано дойти до нашей страны, — с сожалением изрек старейший турецкий журналист Ялман, известный своими правыми взглядами, — эти идеи, давно устаревшие на Западе, могут ослепить нас как раз в то время, когда мы так нуждаемся в развитии. Они выбьют почву у нашей частной инициативы, а народ, отравят ядом классового расслоения».
Естественно, что очень скоро социализм стал «модным» в Турции, особенно в среде интеллигенции. В стране вдруг стали открывать давно известные в Европе произведения классиков научного и утопического социализма. Их начали срочно переводить на турецкий язык и издавать, несмотря на преследования. Ведь до сих пор в турецком уголовном кодексе действуют параграфы 141 и 142, точная копия 270 и 272 параграфов итальянского уголовного кодекса, введенного еще при фашизме. Параграф 141, запрещающий создание или попытки создания союзов, имеющих целью «установление власти одного класса над другим, а также изменение общественно-экономической структуры страны», предусматривает наказание от пяти лет тюрьмы до смертной казни. А параграф 142 предусматривает тюремное заключение до десяти лет «за пропаганду, призывающую к изменению власти одного общественного класса над другим». Правда, и тот и другой параграф противоречат конституции, особенно ее статьям 40 и 41, гарантирующим свободу печати, но силы, которые заинтересованы в сохранении этих пресловутых параграфов, пока что не допускают их изменения даже через Конституционный суд. Соответствующая интерпелляция была внесена в парламент депутатом от Рабочей партии Турции, и Конституционный суд отклонил ее. Эти параграфы остаются эффективным инструментом, чтобы заткнуть рот свободной мысли.
Вот несколько поразительных примеров из судебной практики 60-х годов, когда применялись эти параграфы. Своеобразный рекорд побил, кажется, процесс над переводчиком и издателем газеты, напечатавшей отрывок, из книги Бабефа. Суд состоялся в конце 1965 года и приговорил владельца газеты «за коммунистическую пропаганду» к семи с половиной годам тюрьмы, однако ввиду широкой огласки (и не только в Турции) Верховный суд в ноябре следующего года отменил этот приговор.
В 1963 году под суд были отданы ответственный редактор журнала «Атач» и доцент Стамбульского университета Бенк. Первый обвинялся в опубликовании, а второй — в переводе отрывков из статьи французского вице-министра Гаэтана Пикона «Панорама современных идей», в которой цитировались такие писатели, как Андрэ Жид, Мальро, Сент-Экзюпери, а также статья Лукаша о марксизме и экзистенционализме. Все эти литературные цитаты были признаны подрывающими основы турецкого государства. Но дело также получило огласку, и обвиняемые были оправданы.
Зато к тюремному заключению был приговорен старый служащий стамбульского муниципалитета некий Алкылыч, который из лучших побуждений ответил на предложенную газетой «Джумхуриет» анкету на тему «Либерализм и социализм». Это было в 1965 году. Ему оказали честь: его ответ сочли достойным внимания и опубликовали в газете. Алкылыч осуждал режим, который «давит на людей, насмехается над их благородством и свободой», и утверждал, что «прекрасная страна, которая была раем, превратилась в ад», что «она страдает от несчастий, которые зовутся общественной несправедливостью, безработицей, голодом и невежеством». В заключение Алкылыч написал, что «единственным средством избавления от всех этих несчастий может быть социализм». Такое признание обошлось ему весьма дорого: его приговорили к шести годам тюрьмы. Но высшие судебные инстанции и в данном случае показали, что им не чуждо чувство справедливости и в мае 1967 года отменили приговор на том основании, что в опубликованном ответе нельзя найти состава преступления.