Голос звучал совсем рядом. Хасан преодолел смущение.
— Один парень из соседней деревни… убежал с одной девушкой… В винограднике Сыддыка их увидел Хаджи… Ну и пристал к ним… Вот я и хотел сказать…
— Ах, негодяй!..
Девушка медленно приоткрыла дверь. В руке у нее был фонарь.
Хасан уже несколько раз видел дочь Мастана на улице. Но ему никогда не приходилось сталкиваться с ней лицом к лицу. «Красивая», — подумал он.
Девушка тоже внимательно посмотрела на него.
— Да отца-то ведь нет.
За спиной девушки показалась ее мать.
— Вот-вот, что я говорила! — вмешалась она. — Вечно этот Хаджи лезет, куда его не просят. Никого не признает. Ни стыда, ни совести у человека. А наш, должно быть, у старосты. Он еще днем собирался к нему. Может, туда заглянете?
Хасан замялся.
— Он со мной на людях, пожалуй, и говорить не станет. Мы с ним на днях в кофейне немного повздорили.
В стороне послышались шаги и голос Хаджи.
— Что случилось, сестра?
— А-а! Значит, одумались, ушли? — Не выдержал Хасан.
— Ты тоже хорош! — заорал Хаджи, увидев его. — Собрался защищать гулящую девку…
— Еще раз тебе говорю: такими словами не бросайся, — оборвал его Хасан.
— Затащили девку в сарай, а потом о ее чести вспомнили…
Хасан решительно шагнул к Хаджи.
— Ты себя со мной не равняй. Мое тесто замешано на чистой муке. Чем угодно поклянусь, худого я не замышлял. А помочь путникам у нас еще никто не отказывался…
— Это неважно, — решительно сказала жена Мастана. — Сколько раз тебе говорили, Хаджи, не в свое дело не суйся!
Хаджи растерялся. Он никак не ожидал, что хозяева будут против него.
— Да мы так, сестра… Гуляли просто.
Дочь Мастана повернулась к Хасану.
— У них только и забот, что устраивать везде скандалы. А вы, Хасан, заходите к нам, выпейте чашечку кофе — отец сейчас придет. Обо всем ему и расскажете.
— Нет, меня Рыжий Осман ждет… Он там, в сторожке.
— Мы вас так не отпустим, — поддержала дочку Зюбейде-ханым. — Раз уж пришли… Сейчас и муж подойдет.
Хасан подчинился, вошел в дом.
— Исмаил, — обратилась хозяйка к человеку, который молча стоял рядом с Хаджи, — хозяин у старосты сидит, сходи позови его.
Парень отправился к старосте, остальные вошли в дом. Девушка предложила Хасану сесть. Тот чувствовал себя как на иголках. На душе было скверно.
— Алие, поди-ка приготовь кофе, — распорядилась Зюбейде-ханым.
Девушка вышла. Хасан только сейчас узнал, как ее зовут.
— Вы здешний? — спросила хозяйка, внимательно разглядывая Хасана. — Мой дед тоже из этих мест.
— Я сын Халила-аги из рода Караахмета, — ответил Хасан, и в голосе его прозвучала гордость.
— Пусть земля ему будет пухом! С нашими он не очень-то уживался, а все же я слышала о нем много хорошего. Упокой аллах его душу!
— Благодарствуйте.
— Твоя мать жива-здорова?
— Жива, слава аллаху, только вот часто болеет.
— Что с ней?
— Слаба стала. С ног валится. Весь дом на ней.
— Тебя, значит, еще не женила?
— Да где там! Чтобы жениться, деньги нужны.
— Все будет со временем. И деньги будут. — Женщина вздохнула.
— Хорошо бы!
Вошла Алие с расписным стеклянным подносом в руках.
— Пожалуйста, — подошла она к Хасану.
Едва Хасан взял чашку, отворилась входная дверь.
— Отец пришел, — сказала Зюбейде-ханым.
Хасан невольно поднялся.
— Сидите, сидите, — подбодрила его Алие.
Она совсем не походила на деревенскую. «Даже в касабе девушки не такие, — подумал Хасан, усаживаясь на прежнее место. — Наши, деревенские, дикие, пугливые, разговаривать стесняются».
Мастан растерялся, увидев Хасана в собственном доме. Глаза у него забегали.
— Доброго здоровья!
— Твои опять кашу заварили… — сразу начала Зюбейде-ханым.
Мастан, наконец, посмотрел на Хасана прямо.
— Подрались, что ли?
— Нет, — ответил Хасан, — драки не было.
— А все остальное — ерунда!
— Лезут не в свои дела… — продолжала женщина.
— Что-что?
— Да тут один парень из другой деревни… — начал Хасан.
Зюбейде-ханым одним духом докончила:
— …убежал вместе с девушкой и спрятался в виноградниках. А эти к ним привязались.
— Что ж! С бродягами разговор короткий.
— Да ты послушай…
— А тебе что там надо было? — повернулся Мастан к непрошеному гостю.
Хасан весь сжался и ничего не ответил, словно его уличили в чем-то постыдном.
— Ничего… — выдавил он наконец. — Прошлой ночью мы увидели там огонь, думали, какая-нибудь пирушка. Смотрим — двое сидят. Продрогли и голодные… Собрали им кое-что поесть. Сегодня тоже решили проведать. А вышло вон как… Мы тут ни при чем. Только помогли немного людям.
— Для властей это не ответ! Да-а… Ничего не попишешь. Случилось так случилось!
Хасан искал глазами, куда поставить опорожненную чашку. Алие, заметив это, быстро подскочила к нему.
— Пейте на здоровье. Еще налить?
Хасан, совершенно растерянный, ничего ей не ответил. Наконец он поднялся:
— Ну, я пошел.
— Посиди, посиди еще, — замахал руками Мастан. — Это ничего, что мы иногда ссоримся, я ведь тебя люблю.
Хасан промолчал, посидел еще немного, потом решительно встал.
— Заходи, — бросил Мастан ему вдогонку. — Потолкуем…
Все вроде бы обошлось благополучно. Слава аллаху, никто, кроме домашних Мастана, не узнал, что в виноградниках скрывается девушка! Беглецы продолжали жить в сторожке. Хасан и его приятели навещали их. Никто их теперь не беспокоил. Но у Хасана на душе кошки скребли.
Через несколько дней в деревню вдруг приехали жандармы — двое рядовых и унтер-офицер. Они направились прямо к старосте.
— Из Дымбазлара похитили девушку. Необходимо обыскать виноградник Сыддыка.
Староста растерялся. Откуда в касабе с такой точностью знают, где беглецы?
— Не гневи аллаха! Почему только этот виноградник? Или тебе духи нашептали?
— При чем тут духи? — отвечал старший из жандармов. — Ведь мы не зря столько лет этими делами занимаемся.
Обшлагом кителя он потер свои нашивки на рукаве — там красовалось пять унтер-офицерских красных полосок.
Староста не нашелся что ответить.
— Что ж, пошли, — только и сказал он.
Тронулись в путь. Впереди шел староста, позади жандармы верхом. Староста всю дорогу сокрушался.
— И кто ж это донес, о аллах? Кто вам сказал?
— Птицы, — смеялся унтер, — птицы начирикали.
Староста продолжал чуть слышно приговаривать:
— Какая-то вошь оставила свой помет… Да лишит аллах окаянную своего благословения!
Крестьяне, завидев старосту в обществе жандармов, удивленно переглядывались.
— Куда это вы? — спрашивали они его.
— Не знаю, — отвечал он. — Вот у них спросите, — и кивал на унтера.
Однако крестьяне больше вопросов не задавали. С жандармами шутки плохи!
Когда показался виноградник Сыддыка, староста заторопился. Сейчас все выяснится, сейчас он узнает, какая вошь оставила помет. Жандармы вскинули карабины.
— Приготовиться! — скомандовал унтер-офицер.
Щелкнули затворы. Жандармы стали медленно приближаться к сторожке, словно шли в наступление на неприятеля.
— Эй, Хусейн! — крикнул унтер.
Ни звука в ответ.
— Выходи! — заорал он еще громче.
Опять никакого ответа.
— Мы же знаем, ты там. Не вздумай сопротивляться!
В домике не было заметно никакого движения. Жандармы сделали еще несколько шагов.
— Выходи, Хусейн, — сказал унтер уже мягче. — Все равно от нас не уйдешь.
Дверь открылась. Жандармы тотчас взяли ее на прицел. Вышел Хусейн. За ним показалась девушка. Увидев, что они безоружны, унтер-офицер смело направился к ним. Защелкнул наручники на запястьях Хусейна, скомандовал:
— Шагай вперед!
От мягкости в голосе не осталось и следа.