Но когда Акулина остановилась её дернули, а охранник даже тряхнул красотку за плечи - мол иди, торопись.
Девушка тихо скуля продолжила путь скорбей...
В самом пыточном зале горело сразу три камина и было тепло. Слышались крики истязаемых. Какого мальчишку вздернув на дыбу секли розгами. Вроде бы он вел себя подозрительно и мог оказать русским шпионом. Пацан с разбитой спины и боков которого стекали струйки крови, внезапно затих уронив на грудь голову. Тут же помощник палача окатил его ледяной водой, а ведший допрос офицер, с криком требовал назвать помощников. А писцы с готовностью строчили, ловя каждое словно слетающее с посиневших губ мальчишки.
Акулина проходя мимо встретилась с ним глазами - истязаемый мальчик был славянской внешности, русоволосый и возможно поэтому и попал под подозрение в шпионаже. Его тело от тяжелой работы, было сухим и жилистым, со смуглой кожей... И уже изрядно избитым, плетка с крючьями распарывали и мускулистую спину и бока... Но пацан держался и не называл иных имен. Ведь понятно, что тех кого он назовет поволокут в этот подвал.
Тюремщики остановились, главный кат сделал им знак - чтобы княжна сначала посмотрела, и увидела что такое пытка на других. Такая вот предварительная психологическая подготовка, затем поймет - что будет с ней. Ну конечно лупить так, что рассекать кожу не будут. Такая красавица на аукционе сулит солидный куш. Но может даже и физическое воздействие не понадобиться.
А сам Орал-паша смотрел за пыткой из-за сплетенной стены, а для того, чтобы лучше было видно использовал подзорную трубу. Конечно мальчик на вид не старше четырнадцати лет с чистой, еще не успевшей покрыться противными волосами кожей приятен на вид. Особенно если его истязают и заставляют постанывать словно девчонка. Однако конечно, княжна куда прекраснее и ближе к нему по вкусам. Вот как у нее личико перекосилось от страха. Ну пусть продолжают...
Главный палач кивнул и из камина извлекли раскаленнее по красная щипцы. Лаконичный приказ:
- Касательно правую пятку!
Помощник палача аккуратно коснулся, мозолистой подошвы русского подростка. Тот не выдержал и снова вскрикнул - босые ноги впрочем надежно зафиксированы в специальной колодке, плюс еще вес выворачивает плечи от чего больно.
Бритый кат из Европы с удольствием ухмыляется. Офицер кричит на русском языке:
- Называй имена, или мы тебе оторвем яйца! Давай быстрее!
Мальчишка перекошенным от боли лицом хрипит, но произнести что-то членораздельное отказывается. Он чем-то напомнил пионера на допросе в гестапо ( хотя нет на оккупированных территориях действовали другие карательные подразделения, а гестапо играло роль внутренней полиции на территории непосредственно Третьего Рейха!). Свежее, без единой волосинки и даже пушка лицо перекошено от боли, и видно что мальчишка крепко сжимает челюсти чтобы сдержать стоны. Даже грудь от напряжения ходит ходуном, а жилы на вывернутых плечах набухли, когда дыбу подергивают раздается хруст суставов.
Главный палач приказывает:
- Теперь левую пятку пожестче!
И снова палач прижимается, стараясь выбрать место где мозоли пацана, который возможно даже зимой не надевал никакой обуви, не столь толсты и грубы. Пусть даже подошва юного невольника и стала толстой и набитой, но нервные окончания все равно прожигает, и боль от этого страшная... Видимо более сильная, чем от рассекающей кожу плетки.
Главный палач делает жест и помощник отнимает раскаленные клещи. Как раз момент опытный истязатель выбрал правильно - нет дать потерять крепкому мальчишке сознание от болевого шока. Тут нужен точный расчет...
Пацан впрочем твердый орешек, и это только усиливает в отношении его подозрения турок. Обычный невольник, давно бы сломался, и обговорил, для того чтобы прекратились муки кого угодно. А этот наверное действительно лазутчик если кроме мучительных стонов ничего не выдает.
Акулина словно зачарованная смотри на пытку. Она никогда такого не видела. Даже обычно крепостных пороли без её присутствия - девчонку баловали. Хотя нет - пару раз она за порками дворовых мальчишек подсматривала. Те обычно твердости не проявляли - кричали, скулили, просили прощение, и вопили что они не виноваты. Этот же молодец - не выдает друзей...
А вот пытку огнем Акулина еще не видела, запах паленого напоминает ей жареного поросенка, и от этого к горлу подступает голодный комок, а в животе словно пробуравили бездонный колодец. Мысли об еде отвлекают княжну и она не испытывает страха. Мысль что вот-вот и её так займутся испарились из головы.
Девушка вместо это вписалась глазами в увесистый бычий окорок, уже немного обрезанный по краям ножами - палачи время от времени перекусывали. У них ведь работа в ночную смену, а дело идет к рассвету. Отсыпаться придется днем. Никак не ранее.
У Акулины руки сзади связаны сыромятной веревкой и схватить ими ему - этот окорок пропитанный чесноком и перцем не реально. Но если попробовать по простому, а именно зубами?
Воспользовавшись тем, что палачи отвлеклись и снова аккуратно жарят подошву мальчишке, она стала потихоньку отступать к подносу с едой. А истязатель как раз взял горячими щипцами мизинец и стал его медленно поворачивать...
Акулина отступал все больше и уже резко наклонилась, чтобы схватить мясо, как жесткий удар опалил ей спину. Палач бил широким ремнем, да толстая дерюга не теле смягчала удар, но все равно крепкая руками била и девушка потеряла равновесие. В последний момент её едва успели подхватить... Поставили и встряхнули, а из голубых глаз Акулины стали литься слезы. Они словно сок сочились из дереве. Не привычное к боле тело ныло и тряслось. Орал-паша который тоже трясся еще сильнее от нетерпения приказал: