Микеш, таким образом, являлся, при всем прочем, галантным автором; галантный стиль — как господствующая на рубеже XVII и XVIII вв. модель коммуникации — предлагал ему особую, специфическую для данной эпохи и данной культуры форму общения с собеседником или собеседницей. В венгерской эпистолярной переписке того времени манера эта была почти совершенно неизвестна. В рамках галантного стиля даже самые сложные и серьезные сообщения обычно получают выражение в формах намека, иронии или подражания, в легком тоне салонной беседы; различные дискурсивные уровни создают возможность для остроумной, подчас фривольной игры. Самая любимая тема здесь — отношения между полами. Развлекательную роль литературы галантные авторы ценят выше моральных поучений. Такой эпистолярный стиль, насыщенный комплиментами и эротическими намеками, у Микеша часто переплетается с рассуждениями о благочестии, крайние формы, впрочем, Микеш воспринимает с явной иронией. Так, например, в 44-м письме он сообщает о своеобразном способе лечения, применяемом женой генерала Берчени во время чумы: пожилая дама обнаружила у себя в паху небольшой прыщик, но, не смея обратиться к врачу, смазывала это место святой водой.
Микеш неоднократно объединяет регистры родственной любви и любви межполовой — и эффективно пользуется таящимися тут возможностями. Словесную игру, связанную с межполовой любовью, он порой оснащает ярко выраженными эротическими штрихами. Так, например, в 49-м письме он не скрывает, что очень отрицательно относится к готовившейся в скором времени женитьбе графа Берчени на гораздо более молодой Жужи Кёсеги, которую Микеш тоже любил и на которой мечтал жениться. С горечью отметив, что в этом браке не будет участвовать ни сердце, ни плоть, а для невесты важен лишь графский титул, Микеш добавляет, что будущему жениху чаще придется мыться. И после этого вводит в рассказ шуточный мотив «стариковского календаря», — мотив этот встречается у Боккаччо («Decamerone», 2, 10) и у Лафонтена («Contes et nouvelles», 2, 8). Здесь можно наблюдать, как Микеш непосредственно связывает литературный мотив с собственной жизнью, ставя на службу галантному стилю другие дискурсы, в данном случае навязанные темами старости и морали, при этом не только играя ими, но и получая добавочное значение и эстетическое качество. Подобное соединение различных стилей и манер — одна из характерных дискурсивных стратегий Микеша, целью которой является создание esprit, остроумного флирта и развлечения. К дальнейшим средствам «эстетики удивления» у него можно отнести неожиданную смену тем, незаметный переход от обращения на «вы» к обращению на «ты» и приверженность к разного рода причудливым историям и курьезным случаям.
Среди почерпнутых из различных источников историй, связанных с женщинами, можно обнаружить несколько пикантных сюжетов. Сюда можно отнести, например, письмо 55, содержащее рассказ о невесте, пукнувшей во время невестина танца: жених за это отказался от нее, однако она находила себе мужей все более высокого ранга, пока, наконец, на ней не женился приехавший в Париж польский экс-король. Микеш здесь использовал мотив puella pedens, соединяя эротический и фекальный мотивы. Подобный характер носит и либертинская по вкусу история о короле (письмо 86), который, чтобы соблюсти 10 заповедей, оставляет в постели своей любовницы ее мужа. Сюда относится и анекдотический сюжет о французе-любовнике, который ухаживал сразу за двумя женщинами и был ими за это изощренно наказан (письмо 101). Также уже почти либертинский тон носят рассуждения о королевских дочерях, сосланных в монастырь, и о мужском и женском монастырях, построенных поблизости один от другого (письмо 84).