Что же касается развлечений и времяпрепровождения, то тут много всего, и каждый следует своим наклонностям. Князь дважды в неделю садится на коня, и мы до вечера охотимся, потому как здесь очень много куропаток и зайцев, рыжих куропаток больше, чем серых. Когда же князь не едет на охоту, то проводит время за письменным столом. Мы бы проводили время и лучше, если б можно было, потому как нельзя вечно гулять, бродить в полях, со здешними жителями же беседовать невозможно. Здесь никто не может прийти в чужой дом, особенно это касается армян, которые еще больше берегут своих жен, чем турки. Я еще ни разу не видел свою соседку, хотя по десять раз в день прохожу мимо их ворот, и если она оказывается в воротах, то убегает от меня, как от дьявола, и закрывает ворота. Этим я не сильно озабочен, потому как армянские женщины — такие, как цыганки. Отсюда вы можете судить, милая, что никакого знакомства с местными жителями завязать невозможно, но мы ничего не теряем из-за этого, потому что здесь кто скорняк, кто портной, а людей высокого сословия, к кому можно было бы пойти, нет. Есть, конечно, и здесь господа, с которыми можно было бы завести знакомство, но ходить к турку в гости — дело тяжкое: уже одно то, что по-турецки я не говорю, а главное, коли ты приходишь к нему, то сначала — ну, садись, дают тебе трубку с табаком, джезву кофе, хозяин обронит шесть-семь слов, а потом будет помалкивать десять часов, коли у тебя хватит на столько терпения. К беседе, к любезному разговору они совсем не расположены. Так что все наши развлечения заключаются в том, что мы идем к господину Берчени или на обед, или на ужин, а там немножко шутим с маленькой Жужи, потому как при госпоже приходится держать себя в руках, как комподской дворянке[138]; она любит говорить только о былых временах, о том, какие балы бывали в ее девичестве. Вы же хорошо знаете, милая, что мне до этого никакого дела. У меня такой характер, я могу слушать человека хоть три часа, не сказав ни слова, но потом спросите меня, о чем шла речь, я ни одного слова не вспомню. Так и мы с госпожой Берчени: два часа я помалкиваю, а когда она смеется, я тоже смеюсь, но часто не знаю, над чем. Ей кажется, я слушаю ее с большим вниманием, но я, коли хочу провести время, размышляя о стародавних делах, то лучше буду читать историю Александра Великого, она тоже достаточно старая.
Из всего этого вы можете видеть, милая, в каком городе нас поселили, какие здесь жители, какие окрестности, к каким обычаям мы должны приноравливаться. Но я вам еще не сказал, милая, о том, каков у меня обычай: а обычай у меня таков, что в десять часов я ложусь, закрываю глаза и не открываю их до половины шестого утра. Этот прекрасный обычай я соблюдаю и зимой, и летом. Вот почему это письмо такое длинное: уже десять часов. Так что давайте-ка спать, милая кузина. Но не забывайте заботиться о здоровье, коли хотите, чтобы я писал часто. В другой раз напишу больше или меньше. Вот только забыл сообщить вам, что опять беспокоит господина нашего проклятая подагра.
38
Родошто, 23 augusti 1720.
Чтобы даже мизинчик у вас не болел, надо, милая, вам узнать, что мы на четыре дня уезжали из Родошто и ездили за четыре мили пить кислую воду. Но сначала должен я вам написать, для чего мы пили эту воду. Недалеко отсюда есть одно место с большой лужей, ширина и длина которой — метров тридцать. В это время года те, у кого есть какие-нибудь болезни, купаются в той грязи; люди приезжают сюда на телегах за сорок, пятьдесят миль с женами, детьми. Вокруг лужи можно всегда видеть двадцать или тридцать телег, и в той грязи женщины, мужчины, дети лежат, подобно свиньям. А когда вылезают из грязи, представьте, милая, как они выглядят: сплошь плотная черная грязь, которую надо счищать силой. Не знаю, откуда здешние жители взяли, но они считают, что грязь очень полезна. Я, правда, не видел, чтобы она кому-нибудь помогла. Я и сам вошел в ту поганую грязь вместе со всеми, не потому, что это было нужно, а чтобы можно было сказать, что я тоже валялся в грязи. Летом в этой грязи очень любят отдыхать буйволы. Но греческие попы, чтобы получить несколько полтур, говорят, что грязь нужно сначала освятить, а иначе она не будет полезна. Но и это еще не все: выйдя из этой мерзкой грязи, по традиции и по заповеди Гиппократа, ты должен идти к кислой воде и три дня пить ее, сколько можешь, если хочешь стать чистым, как кристалл.
138