69
Родошто, 7 decembris 1725.
Начал я писать это письмо, но клянусь усами, не знаю, что писать, и ежели пишу, то пишу лишь для того, чтобы получить от вас ответ. Писать ли о том, что вдовьи слезы здесь льются рекой и что рыданиям не видно конца? Но со временем и это прекратится, потому как беспощадное время все сотрет, все заставит забыть. Писать вам об этом, милая, небольшая радость, но надо же что-то писать. Так что напишу, что здесь сейчас пашут и сеют, у нас же дома давно и отпахались, и отсеялись, ежели, конечно, кто-нибудь не возьмется пахать снег. Намедни читал я, что надо делать, чтобы увеличить урожай пшеницы. Когда вы, милая, займетесь хозяйством, обязательно испробуйте это. Например, возьмите меру пшеницы и сварите ее, залив большим количеством воды. Пока она варится, насыпьте в чан четыре меры пшеницы; когда же пшеница хорошо проварится, слейте с нее воду и, пока она горячая, добавьте к пшенице в чан и хорошо укройте ее. На второй или третий день, когда увидите, что пшеница начинает разбухать, впитав в себя воду, пошлите в поле людей, пусть они посеют ее в хорошей земле, но как можно реже, потому как на одном стебле пшеницы должно появиться три или четыре веточки, и на каждой ветке будет по колосу, и таким образом у вас вырастет в четыре раза больше пшеницы, чем обычно. Это я читал, а правда или нет, не знаю. Но кто не верит, пусть сам испробует, дело не трудное, и ежели это правда, то он не пожалеет о своих усилиях.
Но какую новость услышал я как раз в это мгновение! В это невозможно поверить, ежели не знаешь точно. Вы, милая, там, среди французов, скорее могли это услышать, но услышали или не услышали, я напишу, что французский король пятого septembris обвенчался и взял в жены дочь короля Станислава[258]. Кто мог бы подумать, что такой могущественный король возьмет дочь бедного изгнанника, короля только по названию, и вернет назад дочь такого великого короля, как испанский, которую он собирался перед этим взять в жены. Вот таковы дела, в которых ясно видна удивительная забота и могущество Господа, который с сердцами королей делает все, что захочет, будто они из воска. Теперь французская королева, после Блаженной Девы, тоже может сказать, что увидела она покорность своей служанки и вознесла тех, кто был внизу, а тех, кто вверху, низвергла в прах[259], потому как недостаточно же только льстить себе тем, что вот и она может стать французской королевой. Ежели бы отец ее находился в Польше, то обязательно это сказал бы, но, находясь в изгнании, всеми оставленный и лишенный надежды, что воссядет на трон Августа, он должен с восторгом покориться велению Божьему, потому как такой поворот выше человеческого разума: ludit in humanis[260], перед Богом короли и князья — все равно что дети, чья мощь и чье величие — всего лишь детские игрушки. Склонимся же, милая кузина, перед любым велением Бога и будем надеяться, что и на нас распространится милость Его, потому как он милостив и всемогущ. А против софийского папского архиепископа греческие епископы и священники высказали Порте много лживых обвинений[261], и великий визирь послал распоряжение, чтобы были схвачены и архиепископ, и его клир и привезены в Константинополь. Узнав об этом, архиепископ бежал, но троих или четверых его священников заковали в цепи и привезли в Константинополь. Архиепископ же тайно прибыл сюда и находился недалеко от них. Знаю, наш князь собирается освободить этих бедных священников, которые попробовали уже и палок. Так страдают наши бедные священники за веру, но не только здесь, а по всему миру, находясь среди самых жестоких наций. Кто может сказать, сколько иезуитов и монахов съедено в Африке и в Америке дикарями, которые весьма любят человечье мясо. Но с монахов им радости мало: убив одного капуцина, хотели они сделать из него хороший обед, но, изжарив его, мясо его нашли очень жестким и тощим. С тех пор за монашеской плотью они не гонятся. А вот что было с одним бедным иезуитом: по своему обычаю, ездил он из деревни в деревню, чтобы кого-нибудь обратить в праведную веру, и выехал из большого леса и направился к деревне. Дикари увидели, что к ним приближается огромный человек в черном, с большой шляпой на голове, и что передвигается он на четырех ногах, — и в ужасе разбежались, потому как они никогда до тех пор не видели лошади и подумали, что лошадь и человек — это одно и то же. Иезуит, поняв это, спешился, и дикари постепенно вернулись к нему. А мы можем сказать: воистину, только наши священники следуют по-настоящему примеру апостолов. Хотя я тоже во всем мог бы следовать им, однако последую лишь в том, что они ночью спали. Вот и я пойду ложиться спать, так что доброй ночи, милая кузина.
258
Стоит заметить, что герцог Бурбон вел переговоры и с Петром I, намереваясь женить Людовика на дочери Петра, Елизавете; однако после смерти царя резко изменил свои планы.
259
260
261