Я — хурма на фарфоровом блюде,
я — бурма 1 на краю полки,
я — яблочко для всех вас,
меня называют «Прекрасный-Продавец-Халвы».
Тут сын бея встал с места и проговорил:
— Ты — хурма на фарфоровом блюде,
ты — бурма на краю полки,
ты — яблочко только для меня одного,
а меня называют сын бея…
— Ну, дядька, — продолжал сын бея, — что хочешь: сорок коней или сорок ножей с черными рукоятками?
— Пощади меня, — сказал дядька, — дай мне сорок коней.
Дядьку привязали к хвостам сорока лошадей, и они разорвали его на части.
Тогда сказал отец девушки:
— Ну, имам, вот, значит, какова твоя праведность! Что теперь с тобой делать?
Имам в ответ не издал ни звука. Позвали палача и имама казнили.
Сын бея забрал девушку с собой, они вернулись домой, снова устроили свадьбу, празднество.
Они достигли цели своих желаний, достигнем и мы нашей цели.
То ли было, то ли не было. В некоторые времена жил падишах. У него долго не было детей. Как-то раз он увидел во сне арапа, который ему сказал: «Не горюй, мой падишах, в скором времени у тебя появится дочь. Но только она будет во всех отношениях беспутной».
Падишах проснулся и говорит жене:
— Султан-ханым, я видел сон.
— Это, должно быть, к счастью, мой господин, — отозвалась жена.
— У нас скоро родится дочь, но она будет совершенно беспутной. Я не хочу такого ребенка. Скажи повитухе, чтобы не отрезала ей пуповину, пусть умрет, — повелел падишах.
Спустя некоторое время у падишаха с женой появился ребенок, и вправду — девочка, как предсказал арап. Точно. Но мать пожалела губить свое дитя и отдала девочку кормилице. Та стала растить ее, получая ежемесячную плату. А падишах и не знал, что его дочь жива.
Девочка подросла, ей исполнилось десять лет, и она начала ходить в мечеть. Все туда шли, и она шла. И вот однажды девочка увидела там нищих. Вернулась она домой и говорит матери:
— Я видела в мечети девочек-попрошаек. Я тоже пойду и буду просить у людей денег.
— Помилуй, доченька, твой отец падишах. Я куплю тебе все что захочешь!
— Ничего я не хочу, — ответила девочка, — буду просить милостыню.
— Ради бога, не делай этого, доченька, ведь твой отец даже не знает, что ты осталась жива. Если же он узнает, а тем более увидит, чем ты занимаешься, он казнит нас обеих! — умоляла девочку мать.
Но девочка не стала ее слушать и убежала из дому, чтобы клянчить подаяние. Она делала так несколько раз, пока ей не надоело. Тогда она бросила это занятие и сказала матери:
— Боже мой, какая гадость! Никогда больше не стану попрошайничать, матушка.
Прошло еще несколько дней, и девочка объявила матери:
— Теперь я пойду воровать…
— Помилуй, доченька, откуда ты только всего набираешься?! — огорчилась мать.
Но девочка все-таки отправилась воровать и в первый раз украла немного леблеби. Во второй раз она украла что-то другое и так делала несколько раз, а потом ей это тоже надоело.
— Матушка, — призналась она, — оказывается, воровать — плохое дело. Больше я не буду…
Минуло еще какое-то время, девочка выросла, и вот она говорит своей матери:
— Матушка, я пойду и найду себе какого-нибудь парня.
— Помилуй, доченька, куда же ты пойдешь и кого найдешь?! — вновь огорчилась мать.
— Кого найду — того и полюблю! — отвечала девочка.
— Прошу тебя, доченька, не покидай пределов дворца. Все, кто во дворце, — люди, близкие твоему отцу, полюби кого-нибудь из них, — попросила мать.
Посмотрела девушка вокруг, а в это время как раз появился имам, который шел выполнять свои обязанности: он руководил пятью ежедневными молитвами падишаха. Девушка знала, где во дворе находится комната имама. Пока имам был в мечети, девушка проникла в его комнату.
Пришел имам, разделся, лег спать. Он совсем было уже заснул, но вдруг обнаружил, что к нему в постель забралась какая-то девушка… Через полчаса она усыпила имама и убежала.
Наступило утро, имам стал искать девушку, но ее нигде не было.
Вечером имам ждал, что девушка снова придет, однако она не появилась. Имам не мог спать, не находил себе места, прямо заболел.
Однажды имам вышел из мечети вместе с падишахом, и, когда они вернулись в покои падишаха, тот спросил:
— Что с тобой, эфенди? Может быть, ты болен?
— Мне неловко тебе об этом рассказывать, — ответил имам.
— Не стесняйся, — сказал падишах, — ты ведь молод, говори, что с тобой приключилось?