На восьмой день после операции, нас снова посетил Гримёр. Внимательно и не торопясь ощупав мою голову, он буквально за несколько секунд смотал с неё бинт, оставив лишь тампоны, предохраняющие глаза.
— Ну… вроде бы всё прижилось, — негромко пробурчал он себе под нос, аккуратными движениями пальпируя моё лицо, — Кроме глаз.
— Что не так с глазами? — поинтересовался Рысь.
— Из под тампонов гной виден, а это ни есть хорошо. Возможно, останутся микрошрамы. Рысь, мне нужны салфетки и вода, будь добр, подсуетись.
Ещё примерно минут десять Гримёр колдовал над моим лицом, строго-настрого приказав не открывать глаза. Он наложил мазь и сменил тампоны, предварительно промыв веки тёплой водой. Наконец он громко выдохнул и произнёс:
— Обошлось. Видимо, молодому человеку пришлось много плакать?
— С чего ты взял? — хмурым голосом спросил Рысь.
— Дружище, я же не слепой и могу отличить высохшую соль от детской присыпки. Ладно, не моё дело. Завтра можно всё снять и осторожно умыться. Исключительно тёплой водой, никакого мыла-шампуня. Морду лица первый месяц беречь пуще девственности. Никаких бань-саун-парилок или наоборот — холодильников…
Рысь досадливо крякнул. Видимо у них были общие воспоминания о холодильниках.
— Не говоря уже о мордобитии, — закончил Гримёр и перевязку, и напутствия.
Он аккуратно проверил, как зафиксировались тампоны новым бинтом, и поднялся с края моей кровати.
— В городе кипиш, Рысь. Жандармы и исошники из кожи вон лезут. Тебе бы я и говорить не стал, ты у нас особенный. А вот ему надо бы поберечься.
Видимо, Гримёр в этот момент показывал на меня пальцем.
— Это я к тому, чтобы вы тут долго не засиживались. Хоть "Ад" и считается элитным местом, но и сюда в любой момент могут нагрянуть с проверкой.
"Ад?" — мысли лихорадочно заметались в голове, — "Ну ничего себе…"
Заведение с таким названием в Петербурге было единственным, и перепутать его было невозможно.
— Спасибо, Гримёр. О молчании напоминать излишне?
— Само собой. На прощание скажу, что у тебя, мой друг, явные проблемы с алкоголем.
— Да я и сам вижу, что он уже закончился, — рассмеялся в ответ Рысь, стукнув пустой бутылкой по краю стакана.
— На этом моя миссия закончена, как говорится — до новых встреч.
Через несколько секунд негромко стукнула дверь и раздался звук закрываемого замка.
— Гостиница говоришь? — ехидно спросил я, немного повысив голос.
— А чем тебе публичный дом не гостиница? Те же номера, только оплата не посуточная, а почасовая, — хохотнул в ответ Рысь, — Дорого конечно, но не для меня. Это, Кирилл, моя персональная комната. "Ад" — это мой дом, и завтра я начну потихоньку знакомить тебя с его обитателями.
— Ну, слава Многоликому, что не с посетителями, — решил я съязвить и был незамедлительно поставлен на место.
— И до них очередь дойдёт, не торопись. Не всё сразу.
[3] Энцелам — лекарство, подавляющее негативные проявления психоза, сильный нейролептик.
Глава 5
"Ну и рожа…" — была моя первая мысль, когда я поднял голову от раковины и уставился на своё новое отражение.
Я разглядывал себя в зеркале, то приближая к нему лицо, то отдаляясь и поворачивая голову вправо-влево. Самым хреновым было то, что я стал немножко похож на азиата. В Империи их не особо жаловали, особенно после войны с Поднебесной, когда нам поначалу вломили по самое не могу. Потом, естественно, Империя проснулась, дала шороху и армия дошла аж до Кепина, столицы восточного соседа. Был подписан мирный договор и даже сделан безвизовый режим. Наши туда ездили редко, а вот бесчисленные толпы туристов, прибывающих оттуда с пугающей частотой, начали реально раздражать жителей имперских мегаполисов.
Самое удивительное, что Гримёру удалось изменить цвет моих глаз. Я сперва даже подумал, что он мне линзы вставил. Но нет, радужка действительно поменяла свой цвет с зеленовато-серого на глубокий чёрный. Как мне чуть позже объяснил Рысь — Гримёр был непризнанным гением от медицины. А ещё он был талантливым химиком. Я только хмыкнул в ответ, мол знаем мы таких не принятых обществом. Скорее всего, Гримёр принадлежал к какому-нибудь безвестному роду со своим, тщательно охраняемым даром. Почему я решил, что безвестному? В отличии от меня, он не скрывал своего лица, а значит не боялся быть узнанным своими "пациентами".
После тщательного исследования каждого миллиметра моей новой физиономии, я пришёл к выводу, что не так уж всё и плохо. Гримёр и вправду оказался гением — меня легко можно было перепутать с прежним собой, взглянув мельком или издалека, но вблизи я смотрелся уже абсолютно другим человеком.