Сделав лицо кирпичом, я уткнулся глазами в спину Рыси и молча проследовал за ним до самого столика. Только усевшись на стул, я рискнул оглядеться и уже через пару мгновений обнаружил сидящую у окна парочку близких мне людей.
— Не пялься по сторонам, мы сюда есть пришли, а не следить за твоими знакомыми.
Я открыл меню и, пробежавшись по нему глазами, сделал заказ. Особо есть не хотелось, да и выбиваться из навязанного мне образа обывателя не стоило, поэтому я ограничился салатом и кофе. А вот мой спутник скаредничать не стал и, заказав Бёф Бургиньон [5] и бутылку Шабли [6], откинулся на спинку стула, улыбаясь в предвкушении вкусной еды.
— Должен заметить, что к говядине лучше подойдёт Бордо, — проронил я, глядя на довольное лицо своего спутника.
— Должен заметить, что это не твоего ума дело. Мне плевать на принятый среди аристо этикет, я пью не то, что предписано дурацкими правилами для снобов, а исключительно то, что мне действительно нравится, — не переставая улыбаться, ответил мне Рысь, — Чего и тебе настоятельно советую, мой юный друг.
— Ого. Я уже повышен до друга? — улыбнувшись в ответ, я искоса посмотрел на столик у окна.
Синельников и Стариков как раз вставали из-за стола с явным намерением покинуть ресторан.
— Не цепляйся к словам, — подался вперёд Рысь, проследив за моим взглядом, — Я покину тебя на минуточку, не скучай.
Он встал и лавируя между столиками с ловкостью профессионального официанта, быстро направился в сторону туалетных комнат.
Вернулся он не через минуточку, и даже не через пять. Заставив меня дёргаться в ожидании скандала с официантами, он соизволил явиться через час!
— Я обычно матом не ругаюсь, но вот сейчас…
— Проблемы? — как ни в чём ни бывало перебил он меня, усаживаясь на своё место.
— И большие! Тебя где носит? На меня уже метрдотель полчаса косится, пришлось твою говядину съесть. Причём, очень медленно.
— Вкусно хоть было? — весело спросил Рысь, подзывая официанта.
— Ну… да, — оторопело ответил я и, услышав, как он снова заказал Бёф Бургиньон, выпалил, — Вы мне денег не оставили, уважаемый хрен знает кто.
— Да ну? Запамятовал, что ли? Вот так и начинается склероз. Глядишь и деменция не за горами, — покачал он головой, — А ты в кармашках своих всё проверил? Особливо в нагрудном.
Дёрнувшись, я запустил пальцы в указанный карман и выудил оттуда туго перетянутый резинкой рулончик сотенных купюр.
— Твою же маму, — только и смог вымолвить я в ответ на гнусно-снисходительную улыбку Рыси, — В этом кармане носится только платок!
— Я тебе не зря про идиотский этикет напомнил, отвыкай от дрянных привычек аристократов. Тебе ни капельки не интересно, где я был?
— Вероятно, проследил за дедом и Синельниковым.
— Бинго!
— У меня было время подумать.
— Не знаю, порадует тебя или нет, но эти двое всерьёз озаботились докопаться до правды. Ну? Чё замолчал?
— Дед конечно силён, но боюсь, что Сутормин его сломает, — заметил я, немного подумав.
— Твой дед перец тёртый, да и Синельников не пацан зелёный, но речь сейчас не о них. Ты сам-то как? Впишешься или предоставишь вершить месть двум дедам и одной юной деве? — не унимался Рысь.
— Какой ещё деве?
— Даже не предполагаю под каким именем ты её знаешь, — и исподлобья взглянув на меня, он поинтересовался, — Тебе баронесса Белова знакома?
Я напряг память, но в итоге только помотал головой и спросил:
— А кто это такая?
— Жаль, думал может тебе что-то известно про её замужество. Проехали. А подпоручик вашей гвардии Вика Белова знакома?
— Белка, что ли? Так она же погибла, — удивился я.
— С чего ты взял, что она мертва? — сделал изумлённое лицо Рысь.
— Ты и сам наверняка видел, как всех выбравшихся из леса убили.
— Жива, здорова и скоро переедет жить к твоему деду.
Заметив мой непонимающий взгляд, он коротко хохотнул:
— Не жить с ним в любви и согласии, естественно, а под охрану Службы безопасности.
Покачав головой, Рысь подался вперёд и спросил:
— Слушай, не моё конечно, дело, но у меня сложилось впечатление, что ваш дедушка вас не очень-то любил. Зато в своей дочери души не чаял.
— Ничего удивительного. Мама была его любимицей.
— Допустим, — согласился Рысь, — Ну тогда он и её детей должен любить.
— А вот тут ты жёстко ошибся. Ни у одного из нас дар Стариковых не прорезался.