Другие люди не видели своего дела, и их носило в жизни, как щепку. Они легко — и искренне! — меняли воззрения. Их поступки часто были необъяснимы. Они и сами не знали, что сделают завтра. Они властолюбивы. Они сейчас ласковы и нежны, а через минуту жестоки и коварны. Из таких и выходили авантюристы, весьма способные. К таким Фрунзе относил Слащева, Махно и теперь Эдхема. Сознание своей власти действовало на них, как морская вода: пьешь, а жажда резче. По-видимому, упоение силой своего оружия отвлекло смелого Черкеса Эдхема от реальностей…
На одной из остановок при свете масляной лампадки Фрунзе записал в тетрадь:
«Обстоятельство это вскрывает истинные черты его характера, — характера человека, вынырнувшего на волнах национально-революционного движения, создавшего популярность эксплуатацией классовых инстинктов и запросов крестьянской массы, но по существу являвшегося демагогом и авантюристом чистой воды».
И Фрунзе выбросил Эдхема из головы.
В СОЛНЦЕ КАМЕНЬ НЕ КИДАЮТ
В Москве спросят о том, как приняла Анатолия украинско-турецкий договор… Почуять бы сейчас на обратной дороге не просто хорошее — сердечное отношение народа.
Впоследствии Андерс в статье писал, что обратный путь миссии был «триумфальным шествием» доверия и добра. Едва заприметили знакомый яхшиханский мост, как из-за скалы выехал совсем свой комендант и с доброй, радостной улыбкой заморгал белыми ресницами:
— К нам! Выпейте чаю у нас…
Верховой Фрунзе был снова в белой барашковой шапке с красно-зеленым башлыком. Это нравилось туркам… Всадники остановились в глухомани покормить уставших лошадей, — мгновенно собрались жители, и в степенной толпе Фрунзе услышал шепот: «Алдаш… чок гюзель… чок ийи…» — «очень красив, хорош».
Отец Фрунзе был родом из Бессарабии. На левом берегу Днестра жили их родственники. Молдавское «фрунзе» — по-русски «лист». Разумеется, в горных трущобах Анатолии этого не знали, и, услышав тюркскую речь Фрунзе, люди между собой говорили: «Это редкостный русский — турецкий!»
На обратном пути было гораздо больше селений и людей, ведь когда ехали в Ангору, часть пути — девяносто верст — пришлась на узкоколейку, из вагонного окошка только скалы и видели.
В теплых низинах дорога шла по краснозему краем возделанных полей. Полевые работы в январе уже в разгаре. Фрунзе на пашне говорил с пахарями. Они знали о договоре, степенно, одобрительно кивали… Фрунзе видел свои портреты в школах и управах…
Под сильным дождем — грунт размок, кони с заминкой вытягивали из него копыта — всадники подошли к городу Сунгурлу. Дождина, однако на городской площади в потоках выстроилась рота солдат, собралась толпа. Да, Кемаль держит слово — народ узнал о беседах и встречах в Ангоре… На торжественном обеде каймакам, молодой человек, окончивший лицей, восторженно признавался в симпатиях:
— Мы все читали твою несравненную речь, произнесенную в Собрании… Новая Россия — единственное наше утешение…
Подтвердилось: жизнь турок и румов на одной земле оправдана, естественна. В округе ни одной жертвы, ни одного поджога. Мусульмане и христиане ведут торговлю между собой, везут шерсть на чорумский и ангорский рынки. Фрунзе решил, что подчеркнет в докладе объективную возможность национального мира.
Ступили на шоссе Иозгат — Самсун. Начиная с места смычки дорог из Сунгурлу и Аладжи открылись знакомые картины пути. Теперь они разворачивались в обратном порядке. Впереди был тот самый Чорум, где так неважно вела себя в декабре местная власть. Скоро из-за склона горы покажутся минареты.
К Фрунзе приблизился на своей лошади озабоченный и неожиданно злой Ваня:
— Михаил Васильевич, лучше бы в какой деревушке отдохнуть рядом, не заезжая вовсе в этот Чорум. В глаза того самого мютер… мютеф… мутесарифа смотреть неинтересно.
— Э, нет! — засмеялся Фрунзе. — Как раз и интересно заглянуть. Как он смотрит теперь!
Фрунзе помнил пунцовое лицо мутесарифа, остановившиеся глаза…
И вот за десять верст до Чорума на закруглении дороги показался полуэскадрон, офицер впереди. Фрунзе узнал того юзбаши, который встречал миссию прошлый раз под Аладжой. Теперь за юзбаши ехала в коляске чорумская власть — мутесариф, начальник жандармов, судья…