Выбрать главу

Когда они вернулись, Полина попросила разрешения позвонить в Памуккале. Турок не возражал. А мальчишка смотрел на Полину так, как обычно дети смотрят на людей, о которых они только что узнали удивительные вещи: с любопытством, недоверием и опаской.

Полина, заглядывая в визитку, набрала номер отеля «Koraу». На том конце провода ей подтвердили, что на 20 и 21 октября в отеле действительно забронирован номер на имя Татьяны Тимофеевой.

Она положила трубку. Турки смотрели на нее выжидательно.

А ведь этот мальчишка одного возраста с Михой, вдруг подумала она. И сразу вспомнила Миху.

Она отчетливо помнила, что есть такой мальчишка, которого все называют Миха. У Михи есть отец, его фамилия Прокопов. От этого Прокопова они вдвоем, Миха и Полина, когда-то вместе убегали. Запрыгнули в машину Полины и умчались. Она отчетливо все это помнила, и у нее даже сомнения не возникало в том, что это было на самом деле. И получалось, что Прокопову она может позвонить. Просто набрать номер его мобильного телефона и сказать ему, что это Полина. Он обрадуется так, что не передать словами.

– Я хочу позвонить, – сказала Полина.

Турок кивнул на телефонный аппарат. Полина набрала номер. Длинные гудки. Сердце Полины учащенно забилось.

– Алло? – услышала она в телефонной трубке.

Женский голос.

– Я могу поговорить с Прокоповым? – волнуясь, спросила по-русски Полина.

Ей ответили на незнакомом ей языке.

– Вы говорите по-английски? – всполошилась Полина.

– Да.

– Мне нужен господин Прокопов!

– Здесь такого нет.

– А когда он будет? Это Полина Звонарева!

– Я не знаю господина Прокопова. Это частный номер.

– Я понимаю! – заспешила Полина. – Но по этому номеру был господин Прокопов!

– Нет, это мой номер, и уже давно. Вы ошиблись. Извините!

Короткие гудки. Полина с лихорадочной поспешностью набирала номер повторно.

– Это какая-то ошибка! – бормотала она.

Но ошибки не было. Ей ответил все тот же женский голос.

– Вы ошиблись, – сказала по-английски женщина. – У вас неверный номер. Извините!

И снова короткие гудки.

* * *

Она растерялась. Сумбур в ее голове не позволял ей собрать разбежавшиеся мысли и придать им стройность. Единственное, что она осознавала более-менее четко, – это то, что ей надо как можно быстрее вернуться домой. Там все придет в норму. Там все разрешится.

Сначала она решила, что сегодня же улетит в Москву. Но она даже не успела задуматься о том, хватит ли ей на билет тех трехсот долларов, которые у нее были, потому что она вспомнила про паспорт. Точнее, про его отсутствие. Паспорта у нее не было. С тем паспортом, который принадлежал неведомой ей Тане Тимофеевой и в который кто-то для непонятных целей вклеил фотографию Полины, она не рискнула бы пересекать границу, потому что лично у нее сомнений не было: такой паспорт настоящим быть не может. Да еще виза просрочена, так что неприятностей не избежать.

И получалось, что все равно ей надо обращаться в консульство.

– Мне нужно российское консульство, – сказала Полина турку. – Здесь, в Анталье.

Тот перебросился с мальчишкой парой фраз, после чего сказал Полине:

– Он вас проводит.

Полина и мальчишка вышли на улицу. Припекало не по-осеннему жаркое солнце. Откуда-то вкусно пахло съестным. Расслабленные туристы медленно брели вдоль витрин, разглядывая ковры, кожу и начищенные до блеска медные кувшины, кальяны, подносы. Полина оглянулась по сторонам, фиксируя взглядом эти дома, эти витрины и эти товары, пытаясь понять, действительно ли она могла видеть эту улицу неделю назад. Нет, не вспомнила. Впервые она здесь оказалась вчера. Хотя вот ребристый минарет и башня с часами – вчера она их сразу узнала, как будто видела прежде. Неделю назад? Нет, чепуха. Она видела эти достопримечательности Антальи на фотографиях. Давным-давно. В Москве. Еще когда работала в туристической фирме…

Пытаясь упорядочить ворох мыслей, Полина бездумно скользнула взглядом по очередной витрине, прошла было мимо, но вдруг остановилась, как вкопанная. Она не сразу поняла, что из увиденного там, за стеклом, так ее растревожило. Вернулась к витрине. Ничего особенного. Керамика. Изделия из стекла. Ничто здесь не привлекло внимания Полины. Она смотрела не на выставленные в витрине сувениры, а на спину стоявшего там, за стеклом, человека. Мужчина был абсолютно неподвижен. Нарочито неподвижен. Неестественно неподвижен. И Полина тоже превратилась в статую. Ни шага не могла сделать. У нее отнялись ноги, они ей сейчас не подчинялись. Потому что она вдруг догадалась, что такого она увидела в витрине, что заставило ее вернуться. Она видела лицо этого мужчины. Потому что десять секунд назад он не стоял спиной к улице, а стоял лицом. И Полина его лицо увидела. А сейчас она ждала, когда он обернется. Надеялась, что ей просто показалось. Что она ошиблась. Что это воображение разыгралось. Но мужчина не оборачивался, и, чем дольше длилась эта пантомима, тем явственнее Полина осознавала, что это не ошибка.