– Я хочу уехать! – сказала Полина.
Бровь турка поползла вверх. Удивился.
– Автобусы еще ходят? – спросила Полина. – Я уезжаю!
– До утра автобусов не будет, – покачал головой турок.
– А такси? – осенило Полину.
– Я могу вызвать такси. Куда вы хотите отправиться?
– В Денизли. А оттуда – в Анталью.
– На такси?
– На автобусе.
И снова турок покачал головой:
– Наверняка последний автобус в Анталью уже ушел. Следующий – только завтра утром.
Значит, Денизли отменяется. Что ей делать там ночью?
– Я оплачу вам эти два номера, – сказала Полина. – Я ведь должна вам их оплатить?
– Разумеется.
– А вы мне дадите другой номер на эту ночь. Другой! Хорошо? Я буду ночевать там, в другом номере. А вы никому не говорите, что я ночую здесь. Если кто-нибудь будет спрашивать… Кто угодно… Если будут разыскивать Татьяну Тимофееву… Или просто скажут, что им нужна русская, которая забронировала здесь два номера… Вы скажете, что она уехала! Да?
Турок осторожно кивнул, не сводя с собеседницы взгляда. Наверное, просьба гостьи показалась ему чрезвычайно странной. Но он не нашел причины отказать.
Новый номер Полины тоже был расположен на втором этаже, в противоположном конце галереи, но и это небольшое на самом деле расстояние подарило девушке эфемерное ощущение безопасности. По крайней мере, ей было уже не так боязно. Заперев номер изнутри, она придвинула к двери стул, чтобы исключить внезапность появления кого бы то ни было, и спустя час, справившись кое-как со своими страхами, смогла заснуть.
Сон ее был по-птичьи чуток и пуглив. Не сон, а полудрема. Малейший шум в ночи возвращал ее в реальность, и она подолгу лежала, не засыпая и вслушиваясь в звуки.
Когда проем окна стал серым, она поднялась и оделась. Вещи стояли наготове. Ничто ее здесь не держало.
Спустившись вниз, Полина увидела за стойкой уже знакомого ей молодого турка. Того самого, у которого были нелады с английским.
Полина положила на стойку ключ и объявила по-английски:
– Я уезжаю!
Турок счастливо улыбнулся ей в ответ. Вряд ли он понял, что сказала ему гостья.
– Завтрак! – торжественным тоном произнес он и указал рукой направление.
Во внутреннем дворе отеля на нескольких столах теснились разнообразные блюда. Шведский стол. И никого из постояльцев. Еще слишком рано.
– Спасибо, – сказала Полина.
Почему бы не позавтракать перед дальней дорогой, в самом деле?
Овечий сыр. Маслины. Томаты. Джем. Кофе. С привычным набором Полина устроилась за столом так, чтобы видеть стойку администратора и лестницу, ведущую на галерею второго этажа.
Через минуту по лестнице спустилась семейная пара того неопределенного возраста, который обычно и выдает в людях иностранцев: может быть, им по пятьдесят лет, а может, и по семьдесят с хвостиком. Ухоженны, улыбчивы, бодры. Взяли себе мюсли и зеленый чай. Сели неподалеку от Полины. Через некоторое время – еще одна пара. Студенты. Иностранцы. Мюсли, зеленый чай. Наверное, лет через пятьдесят эти двое будут выглядеть так же, как завтракающая по соседству пожилая семейная пара…
– Привет!
Она вздрогнула от неожиданности.
Неведомо откуда появившийся молодой парень сидел за ее столом. Русая челка. Взгляд без угрозы. Загорелое лицо трехдневной небритости. Он выглядел как путешествующий по Турции студент, каких Полина здесь видела немало.
– А мне сказали, что ты уехала. Перепутали что-то негодные османы.
Он говорил без осуждения и даже равнодушно, но Полину уже накрыла волна ужаса, и она, не зная, что ей делать и куда деть свои дрожащие руки, принялась за завтрак, ловя на тарелке непослушные округлые маслины с тем маниакальным упорством, какое обычно сопутствует крайней степени растерянности. Такая растерянность уже сродни панике.
– Вчера приехала? – спросил парень.
Полина замерла на мгновение. Не смела поднять глаза. Пауза затягивалась. Так и не ответив, Полина занялась овечьим сыром. С сыром у нее получалось лучше, чем с маслинами.
– Я думал, ты мне позвонишь, – сказал парень.
Без малейшего осуждения в голосе. Просто он рассказывал ей, как жил без нее.
– Или твои планы поменялись? – спросил он.
Полина замерла. Пауза вновь получилась неприлично долгой. Полина решилась поднять глаза. Собеседник смотрел на нее и явно ждал ответа. Не проронив ни слова, Полина вернулась к своему завтраку. Она все еще пребывала в растерянности и не знала, что ей делать дальше.