— Ты умеешь прыгать? — спросил я ее, когда мы разыскали в тыне проделанный кем-то лаз и выбрались за территорию имения.
— Смогу, — примерившись, решила Алена, — только босиком. Сапоги с меня спадают, я в них далеко не прыгну.
— Ладно, разувайся. Я тебя на той стороне поймаю, — обрадовался я.
Теперь, когда не нужно было нарушать табу вроде переодевания при посторонних, да еще в неподобающее платье, девушка вела себя вполне адекватно. Видимо, постепенно начала вживаться в роль беглянки и переставала кокетничать женской слабостью. Алена разулась и сняла длиннополый кафтан. Я вместе с оружием и вещами перепрыгнул на другую сторону рва и проверил место, на которое она должна была приземлиться босыми ногами. Только после этого, по моей команде, девушка прыгнула.
— Вы знаете, а в портках прыгать удобнее, чем в сарафане, — неожиданно сделала она вывод, незаметно освобождаясь от моих помогающих рук.
— Опять стреляют, — тревожно сказал я, прислушиваясь к прозвучавшим почти подряд двум гулким пищальным выстрелам. — Что-то их больно много приехало. Обулась? Тогда пойдем, только осторожнее, не подверни в темноте ногу.
Примерное направление бегства я уже наметил. Нам нужно было уйти в сторону от местных дорог, где, как я резонно предполагал, нам непременно устроят засады. А потом, если повезет, найти тихое место, где можно будет какое-то время отсидеться.
Глава 10
Брести по ночному лесу было сущее мучение. К тому же моя спутница вскоре захромала и начал заметно сбавлять скорость.
— Устала? — спросил я, давая ей время отдышаться.
— Ноги натерла, — виновато ответила она. — Пятки и подошву печет.
В этом не было ничего удивительного. Сапоги были размера на три больше, чем нужно, к тому же надеты на босу ногу.
— Тебе нужно сделать портянки, придется отрезать ткань от твоего сарафана.
— Нет, зачем же, — испугалась она, — я и так как-нибудь дойду.
— Если выберемся, я подарю тебе новый красный сарафан с серебряными пуговицами, — пообещал я.
— Я таких еще не видела, — тотчас заинтересовалась Алена, — а где там пуговки нашиты?
Вопрос был, конечно, очень интересный. Однако ответить я на него не мог, а потому предложил:
— Знаешь что, давай сначала спасемся, а потом будем говорить о сарафанах.
Пристроив девушку на поваленном дереве, я взялся за производство портянок. Отмахнуть пару кусков материи от подола и замотать в них ноги, было не сложно. Получились портянки не так чтобы очень, но какое-то время мы шли без задержек. Я старался придерживаться направление на запад, но в ночном лесу, преодолевая препятствия и обходя завалы делать это было сложно. Алена скоро притомилась и шла молча. Только изредка мы перебрасывались односложными замечаниями.
— Устала? — спросил я, когда она неожиданно остановилась на открытой поляне и, сгорбившись, уставилась себе под ноги.
— Да, капельку. Можно я немножко отдохну? — просительно сказала она. — Совсем чуть-чуть.
— Давай отдохнем, — согласился я, — думаю, теперь нас так просто не отыщут.
Я нашел сухое место, и мы сели, прислонившись спинами к комлю высокой сосны. Алена так обессилила, что долго молчала, я даже подумал, что она задремала. Однако она не спала, просто сидела с закрытыми глазами. Начало светать. Солнце пока не взошло, но небо стало светлым.
— А волк нас не съест? — неожиданно спросила девушка.
— Волки? — удивился я. — Какие еще волки?
— А вон тот, что стоит, — указала она в сторону.
Я посмотрел и действительно разглядел в зарослях волка. Зверь стоял метрах в тридцать от нас и наблюдал за нашим отдыхом. Был он худым, с клочковатой начавшей линять шкурой. Зверь широко расставил передние лапы и низко наклонил голову, наверное, что бы лучше нас видеть.
— А ну иди отсюда! — крикнул я, вскочил, и замахал руками.
Волк попятился как-то боком, повернулся всем телом и неохотно отбежал метров на двадцать, после чего встал в прежнюю позу и продолжил наблюдение. Я внимательно осмотрел близлежащий лес, но других представителей его вида не заметил.
— Не бойся, если он один, то напасть побоится.
— А если не один? — резонно уточнила Алена.
— Как-нибудь отобьемся, пока нам страшнее двуногие хищники. Отдохнула?
— Да, немножко, — ответила она вставая. — А куда мы сейчас идем?
— Поищем какую-нибудь деревню. Отсидимся, пока нас не перестанут искать. Потом пойдем в Москву к твоим родителям.
Теперь, когда рассвело, идти стало значительно легче. Нам попалась какая-то тропинка, и я решил идти по ней, в надежде, что она выведет к какому-нибудь жилью. Волк нас не оставил, крался сзади, на почтительном расстоянии. Взошло солнце и у меня сразу стало легче на душе. Двигались мы, не спеша, но девушка опять скоро устала:
— Можно я еще посижу? — попросила она, когда мы вышли из леса, на заросший кустарником пустырь.
— Хорошо, давай посидим. Как твои ноги?
— Болят, — коротко ответила она. — Но, идти пока могу.
Сейчас, когда стало светло, я вновь критически оглядел свою спутницу. В мужской одежде она выглядела смешно и нелепо. Мой кухонный знакомый при небольшом росте и кажущейся щуплости, оказался довольно широк в плечах и его кафтан висел на Алене как на вешалке. Шапка съехала до бровей и держалась исключительно на ушах. К тому же вся одежда была еще старым хозяином вываляна в грязи и за ночь и росистое утро не успела просохнуть.
— Я очень страшная? — правильно оценив мой взгляд, спросила девушка.
— Нет, тебе даже идет, — лицемерно соврал я.
— А вы кто? — вдруг спросила она, в свою очередь, довольно откровенно осматривая меня с ног до головы. — Я что-то никак не пойму, вы из каковских будете?
— Я-то? Сам с украйны, пробирался в Москву, да попался на пути твоему дьяку. Он меня нанял, вроде как, в охранники. Только охранить я его не успел, познакомился с тобой.
— Он не мой, — перебила меня девушка, — я его ненавижу!
— Как ему удалось тебя увезти? — спросил я, чтобы отвести разговор подальше от своей персоны.
— Как девушек увозят? Обманом и силой!
Замечание по поводу обмана меня заинтересовало. Оно говорило о том, что, возможно, Алена не совсем невинная жертва.
— А чем он тебя обманул? — будто невзначай, спросил я.
Однако она уже поняла, что сказала что-то лишнее, и только пожала плечами.
— А дорогу вы знаете?
— Дорогу? К сожалению, не знаю. Ничего страшного, здесь близко от Москвы, потому, сел и деревень должно быть много, рано или поздно куда-нибудь выйдем.
Мне показалось, что теперь начнется нытье и упреки, в том, что я ее, бедолагу, заманил в лес на съедение волкам, но девушка разговор прекратила и опять устало прикрыла глаза.
Я не врал, об этой местности я не имел никакого представления, надеялся только на русское «авось», да везение. Главное для нас было выйти к какой-нибудь реке, а там человеческое жилье всегда отыщется.
— Здесь раньше было поле, — сказал я, оглядывая заросшую кустарником пустошь, — по-моему, недавно, лет пять-десять назад. Значит, и деревня где-нибудь поблизости.
Конечно, заброшенное поле ровным счетом ничего не означало, но человек жив надеждами и иллюзиями. Девушка поверила и даже подтвердила предположение:
— И, правда, деревня рядом, смотрите, там какие-то люди на лошадях скачут!
Я глянул и повалил ее на землю.
— Тихо, это стрельцы!
Совсем недалеко от нас, сразу же за кустарником показались синие форменные кафтаны стрельцов. Похоже, что там проходила дорога, до которой мы не дошли всего три десятка сажень. Мы распластались на земле и лежали, не шевелясь, чтобы не привлечь к себе внимания.