— Да ты совсем из ума выжил что ли, на старости лет?!
Не зря я его все-таки недолюбливал. Бывший уголовник, как никак. Повезло ему еще, что сбежать успел, а то был бы не в Зоне, а «на зоне».
— Я просто попросил не дергаться. Ничего сложного, правда?
Как же мне хотелось ему врезать, но четыре ствола, направленные в мою сторону, были очень вескими аргументами в пользу того, чтобы удержаться от подобных действий.
Бес удалился в сторону вагончика с навесом, под которым располагался старый обшарпанный стол и стоящая на нем радиостанция. Послышалось шипение и искаженный голос сталкера-связного с Барахолки. Внезапно он дернулся, и отключил рацию и подошел к нам, приказав бойцам опустить оружие. Мне почему-то показалось, что радужка на его глазах стала синей, но уже в следующую секунду они стали его обычными глазами зеленого цвета. Привиделось, уже не так светло все-таки.
— Опустите оружие, — сказал он своим бойцам.
Сталкеры тут же повесили автоматы за спину и сделали пару шагов назад.
— Повезло вам, была там такая. В рейд на Кордон ушла, так что ты — это и вправду ты, — сказал он Ане, виновато улыбнувшись при этом. — В качестве извинения проводника до Агропрома примите?
Я с иронией посмотрел на Аню.
— Принимай решение, сталкер.
— Нет, не надо. Мы сами дойдем.
«Вот и правильно, хватит сегодня с меня провожатых и спасателей» — подумал я.
Бес извинился передо мной и Аней, а в качестве моральной компенсации выдал мне два рожка к G36, а ей — к Калашникову. Попрощавшись с Бесом, стареющим параноиком, мы дальше пошли своей дорогой.
Подал признаки жизни мой КПК — появившаяся связь принесла мне сообщение от Шелеста. Да, с ним и правда все хорошо. Я быстро ответил, что мне тоже удалось скрыться и убрал коммуникатор.
Фигуры двух сталкеров в лучах угасающего закатного солнца медленно двигались в сторону Агропрома.
Глава 4
На блокпосту, что перегораживал путь со Свалки, нас встретил ярко светящий прожектор, установленный на бронетранспортере. Большинство маршрутов здесь контролировала группировка «Долг», и этот не был исключением. Было уже достаточно темно, поэтому на базу нас решили отправить не одних, а с квадом бойцов, по счастливой случайности моих хороших знакомых — Проф, Мята, Бобр и Карась. Проф был ученым из научного лагеря на озере Янтарь, приписанным к кваду, поэтому вместо типовой долговской брони таскал на себе «Севу» — любимый комбез научников после зеленого СП-99М. Ученых среди сталкеров в Зоне попадается немного, поэтому над его прозвищем особо не заморачивались. Карась был командиром квада, прозванным так из-за попытки порыбачить в первую неделю пребывания в Зоне, Бобр — пулеметчиком, и повсюду таскал с собой тяжелый РПД. Бобр — потому что мужик запасливый, любил таскать с собой много на первый взгляд совсем ненужных вещей и при этом находить им применение. Мята был первоклассным снайпером, некогда учившийся и собиравшийся служить в войсках Спецназа, большим любителем и постоянным обладателем жевательной резинки с соответствующим вкусом. Поговаривали даже, что он поначалу подумывал вступить в «Свободу» и уподобиться этим любителям покурить траву без повода, но в таких вещах он не разбирался, почему и перепутал галлюциногенное растение с кустом мяты, из которого и скрутил свою первую и последнюю самокрутку. Правда эта история или нет, точно никто не знает, но сам Мята гордится существованием такой известной, пусть и нелепой легенды о своем прозвище. Свою СВУ он хранил как зеницу ока, такая винтовка встречалась в Зоне нечасто и была ценным оружием в умелых руках. Карась с Профом таскали с собой обычное, положенное по штату оружие — «Абакан», правда, с коллиматорным прицелом, который был существенно лучше обычного стального.
— Здорово, Клен! — сразу же окликнул меня командир квада.
— И тебе не хворать, Карась, — отозвался я.
Мы с Аней поздоровались со всеми бойцами квада. Она представилась, как простой сталкер, кем, по сути, и была.
— Командир, — сказал Мята уже после наших всеобщих приветствий, пожевывая резинку, — время.
Карась глянул на ПДА, закрепленный у него на рукаве.
— Мята прав, нам пора. Сегодня что-то дежурство затянулось, уже стемнело совсем.
Мы дружно двинулись по асфальтовой дороге в сторону НИИ «Агропром». Нас окружала уже почти ночная Зона со всеми своими звуками. Слышалось тяжелое дыхание Профа через комбинезон, сосредоточенное чавканье Мяты, чувствовалось напряжение других членов команды. Однако нам пока не встретилось еще ни одного мутанта. Мысленно я молился, чтобы все так и оставалось. Пару раз в стороне слышался собачий лай и одинокий вой чернобыльского волка, однако одичавшие собаки не решались приблизиться к нам. Я взглянул на Аню — на её лице было нечто среднее между страхом и любопытством, её руки, сжимающие автомат, немного тряслись.
— Не волнуйся ты так, уже скоро придем, — хотел было успокоить её я.
— Хорошо, но я не боюсь. Я ходила по Зоне ночью.
Все-таки она явно не была тем беззащитным созданием, которым казалась.
Когда мы проходили мимо заброшенного импровизированного блокпоста, сложенного из бетонных блоков со стоящим рядом ржавым вагоном и разбитым Ми-24, вдалеке уже виднелись огни Агропрома. Благополучно миновав блокпост, мы оказались не территории второй по значению базы группировки «Долг».
Когда мы уже подходили к главному корпусу, я сказал Ане:
— Надо замолвить о тебе слово местному «завхозу», чтобы он потом вопросов не задавал. Все тут хорошо, но он — просто конченый зазнавшийся идиот, и его «долг» — это промывать мозги всем постояльцам базы, особенно простым сталкерам. Свои его не слушают уже, надоел в конец. Он записывает всех, кто остается на какое-то время на базе — выделяет койку, постель даже выдает… единственная от него польза. Пока я разбираться буду, можешь в душ сходить, в одной из казарм они имеются. Словом, что угодно, только бы его не слушать.
— Хорошо.
«Прописка» не заняла много времени, правда, дежурный смотрел на нас глазами лягушки, которую переехал асфальтовый каток. В Долге девушек не водилось, а тут не просто прохожая, а еще и сталкер. В общем, койку отрядили и амуницию выдали.
— Вот постель и полотенце… — выдавил «постовой». — Женских нет.
— Ничего, пойдет — отрезала Аня. Дежурный, слегка хихикнув в ответ, добавил:
— Души в казарменном помещении. Третья дверь справа.
— Хорошо, я поняла — девушка, впервые за день слегка улыбнувшись, взяла полотенце и ушла. Гулко хлопнула дверь бывшего НИИ. Дежурный — Дима Заноза, или просто Заноза, — посмотрел на меня любопытствующим взглядом.
— Ну что, как сегодня в Зоне? Откуда такой артефакт притащил?
— Спокойно в Зоне. Не тащил, как видишь, сама дошла. Помог просто и добросил до ближайшего безопасного места.
Похоже, Зануда хотел еще перекинуться со мной парой слов (а то и не парой), но я поспешил закончить разговор, свалив побыстрее и подальше.
На протяжении всего того времени, что я находился в Зоне, меня знали исключительно как вольного сталкера, иногда проживающего на базе Долга. Кто я такой, было известно только их и моему начальству, ибо в свете сотрудничества военных с группировкой это были одни и те же люди.
Правительства стран, чьи войска охраняли периметр Зоны Отчуждения согласились «Долг» легализировать в основном потому, что их бойцы обеспечивали безопасность большинства научных экспедиций и самого лагеря ученых на озере Янтарь, попутно поставляя ученым разные объекты для исследований. Отношения же с другими группировками мало волновали правительства. К тому же сотрудничество было закрытым, поэтому средств для войны практически не выделялось. Однако «Долг» все же заметно усилился и расширился — группировка стала для военного руководства чем-то вроде «отряда специального назначения» в 300 человек, получив вместе с этим своеобразную поддержку и обеспечение. Теперь в распоряжении ее бойцов, кроме всевозможного стрелкового оружия имелась и некоторая бронетехника. Однако, несмотря на честное сотрудничество, большинство военных недолюбливает ребят из «Долга». Вольный характер, чрезмерный фанатизм, и занудливость — типа того же Занозы. Да и добрая половина — уголовники, бежавшие в Зону. Причин достаточно, но в целом все складывалось удачно.