– Петя, помнишь из политэкономии, один из основных законов капитализма – цикличность развития, цикл чем заканчивается?
– Кризисом.
– Правильно. Как раз сейчас у нас кризис.
– Не может быть! Какой же это кризис? Я не видел ни нищих, ни голодных, ни демонстрантов на улицах, все блестит, куча дорогущих машин, магазины забиты товарами…
– Голодные на улицах – это из области советской пропаганды. Будь они поумнее, рассказывая советским людям правду о капитализме, был бы я сейчас партийным секретарем. Самое обидное, что про Запад нам в основном рассказывали правду. Это мы, бараны, не верили, что уверенность в завтрашнем дне важнее возможности купить джинсы на каждом углу. Так и с кризисом. Все гораздо сложнее, чем ты представляешь. Видимость богатства – это еще не богатство. Вот у тебя сколько денег в кармане?
– Двадцать рублей.
– Советских. То есть нисколько. Работы нет. Как жить дальше – не ясно. А у меня в кошельке тысяч двести. И на карточке… гм… немного больше. Ну, богаче я тебя?
– Конечно. Плюс машина, квартира, обстановка.
– Теперь смотри: у меня просроченных кредитов на 200 миллионов долларов, а активов максимум на сто тридцать, и в понедельник ко мне приедут абреки-коллекторы, которые либо отрежут яйца, либо свезут в зиндан к себе в горы и яйца отрежут там. Вот теперь ответь, я богаче тебя? Нет, брат, ты богаче меня на 70 миллионов долларов США! Понял, почему я не уверен, что мой пример удачный?
– Это ужасно! Надо что-то делать!
– По-комсомольски конкретный совет. Знал бы я, что делать, давно бы сделал.
– Может, сходить в банк, попросить отсрочку…
– Петя, Петя, дружище мой наивный, убивать начинают за долю процента от такой суммы… Ладно, не парься, есть у меня одна идейка, завтра расскажу. Так. На чем я остановился?
– Ты моим помогал…
– Точно. Плесни. Так вот. Подбрасывал понемногу: продукты, одежда, то, се. Фактически жили как семья, только без постели. В 93-м угораздил меня черт влюбиться. Девочка – красотка, умница. В постели – волшебница, на кухне – фея, в беседе – профессор… Нет, тут я малек преувеличил, на профессора она не тянула, максимум на кандидата. В общем, это была Любовь, вот так, с большой буквы. Встал вопрос – где жить? Надо сказать, к тому времени я комнату геолога на себя оформил. Он не появлялся с конца 80-х. То ли комары его в тайге сожрали, то ли медведи, а вероятнее всего водка. Впрочем, может, просто не было денег на обратный билет. В такой ситуации правильнее всего было отселить твоих, чем покупать такую же квартиру, ибо на худшую жилплощадь моя любовь не соглашалась. Я купил Танюхе «двушку» в Алтуфьево, я говорил. Сделал там ремонт, обставил. В общем, не обидел. Да и потом либо сам заезжал, либо водителя посылал…
– Ты же говорил, не знаешь, где они сейчас.
Упс…
– …Ну, дорогой, с тех пор сколько воды утекло. Ты мою историю слушай. Любовь моя с большой буквы Л закончилась большой буквой Ж.
– Что случилось?
– Случился более успешный, чем я, бизнесмен. Она была очень целеустремленная девушка, ей был нужен самый богатый муж из всех возможных. Сейчас она в Лондоне, куда от российского правосудия сбежал ее благоверный. Теперь вот и с ним разводится, говорят, нашла какого-то лорда с еще большим состоянием, к тому же близкого к состоянию комы. Ну да бог ей судья… Пострадал я, пострадал, и отлегло… Так, что у нас со временем? Ага, есть немного. Теперь так, я обещал тебе экскурсию во времени и пространстве? Обещал. Заодно покажу главное достижение ХХ века – Интернет.
– Не шутишь? Главного я еще не видел?
– Не шучу, идем в кабинет – бывшая комната геолога, – бери бутылку, а я стаканы с закуской.
* * *
Кабинет потряс Петра сильнее, чем вся кухонная и сантехническая роскошь. Здесь была Библиотека. Не стандартный набор советских времен того, что удалось достать, а собрание того, что читалось и перечитывалось. Сколько великих, только от имен которых текли слюнки. А сколько имен Петр не знал, но сразу понял: это нужно читать!
– Вот это да! Я бы тут жил.
– Только недолго. Если вместо того, чтобы бабки зарабатывать, будешь читать, то очень скоро тебя отсюда вынесут либо кредиторы за долги, либо врачи вследствие общего истощения. Откачают и отнесут к кредиторам, ибо лечение стоит дорого. При капитализме, Петя, хватает всего, кроме денег. Время – деньги, поэтому его тоже не хватает, даже, наверное, посильнее, чем бабок, не хватает. При социализме времени у нас было навалом, а деньги были не нужны, только связи, правда ничем хорошим это тоже не кончилось. Ну что, к знакомству с чудом прогресса готов?
– Всегда готов! …Зачем тут два телевизора?
– Где? А! Телевизор только один – на стене, а на столе – монитор, экран компьютера.
– У тебя свой компьютер! В бизнесе такие сложные расчеты?
– Расчеты несложные, я с двух про́центов живу…
– С чего?
– Анекдот был такой, расскажу потом. Нет никаких расчетов. Компьютер служит средством коммуникации и хранения информации. Сейчас покажу, это несложно. Как врубишься, я тебя оставлю. Мне еще нужно сделать пару звонков…
Петр любил научную фантастику, но сегодня утром он и представить не мог, что такое возможно. Реальность оказалась смелее любых фантазий. Скудость пайка советской информационной и культурной жизни, к которой привык Петр, разверзлась океаном свободного Интернета, как если бы заключенного концлагеря впустили в ресторан «all inclusive» [2]. Сеть давала доступ мгновенно, без грифа «для служебного пользования», без каких-либо ограничений и к вершинам духа, и к подземельям порока, ко всему и для всякого.
«Как трудно им делать правильный выбор, – подумал Петр, – и ведь никакой “руководящей и направляющей” [3]».
Он погрузился в чтение. Его интересовало все: и текущие новости, и архивы, и… все!