– Очень далеко, – Эдик понимающе закивал.
Зазвонил предусмотрительно поставленный на вибрацию мобильник. Николай автоматически вытащил его из кармана и приложил к уху.
– Слушаю… – осекся, сбросил звонок и спрятал телефон в карман. Эдик таращился на Николая, – видишь… очень далеко живу…
Николай почти физически ощутил, как его спину полоснул чей-то взгляд. Он обернулся - ничего особенного: тонкий крысиный носик, усы щеточкой, бесцветные глаза. Посетитель оживленно болтал с девушкой и смотрел ей в глаза. Вернувшись к прерванной беседе, Николай отшутился от вопроса о том, что это было, и договорился с Эдиком о правилах созвона.
Попрощавшись, он накупил в баре напитков, сигарет, орешков и прочей чепухи, которой в Советском Союзе за рубли не найти было днем с огнем, и двинулся к выходу. Крысиных усиков в баре уже не было, хотя их собеседница потягивала коктейль на том же месте.
* * *
С таксистом Володей Николай условился так: часы работы с 9 утра и до упора, цена – 50 рублей в день, срок – неделя, потом – будет потом. Парой пачек «Кента» и банок «Карлсберга» Николай подтвердил серьезность своих намерений. Володя был на седьмом небе от привалившей удачи.
Договорились, что такси заедет за Николаем в 9 вечера. Рановато, конечно, по меркам Николая, однако ночная жизнь Москвы того времени к полуночи сворачивалась полностью и разъезжалась по квартирам, поэтому и начиналась рано. А в чужом монастыре живут по его уставу.
Поднимаясь на лифте, Николай почувствовал вибрацию мобильного. Звонил Егорыч:
– Не понял, – заявил он, – твой самолет в небе, а ты все еще доступен. Ты что, не полетел?
– Полетел, но не туда.
– А куда?
– Не по телефону. Приеду, расскажу.
– Что-то ты темнишь, дорогой. Вернешься?
– Вернусь, через пару недель. Егорыч, не доставай. Приеду, все расскажу. Скорее всего, не поверишь, но… расскажу.
– А вдруг поверю? Что за тайны от партнера! Так в чем проблема?
– Нет никаких проблем, пришлось изменить планы. Отдохну пару недель – и домой.
– Может, и я к тебе присоединюсь? Неделя выходных впереди.
– Нет, Егорыч, ты не сможешь.
– Плохо ты знаешь мои возможности. Возьму и приеду. А, темнила?
– Да не темнила я! Егорыч, тебе поговорить не с кем? Все, давай, пока.
– Ладно, не ворчи. Точно все в порядке?
– Точно.
– Ну, пока. Береги себя, ты нам еще пригодишься. И возвращайся, не пропадай!
– Да, вернусь. Теперь-то чего не вернуться?
– Не знаю, не знаю… Человек предполагает, а кто располагает?
– Теперь ты на загадки перешел.
– В Конторе это никогда не было загадкой. Отдыхай спокойно, дорогой товарищ. На связи, – и дал отбой.
Николай посмотрел, от кого был предыдущий звонок, – тоже от Егорыча. «Что это он раззвонился? Ведь так и не сказал, зачем звонил. Проверил на связи ли я, и все. Зачем? Уж кто темнит, так точно не я.» Стало зябко: ох, не спроста все то, что бывший полковник готовит ему дома?
* * *
Когда Николай вернулся, Татьяна вздохнула с облегчением.
Дары от интуристов - человека и гостиницы - были распакованы, часть их тут же пошла в дело. Отпрыск Симутиных проснулся и радостно набил рот чипсами с жевательной резинкой, уверенный, что это кратчайший путь к выздоровлению. Хороший коньяк оттянул от сердца Татьяны тревогу минувшего часа. Она великодушно предложила закрыть глаза и уши, в случае если Николай вернется из «ночного» не один.
Татьяна рассказала, что после возвращения Петра из будущего их отношения переживали ренессанс. Вплоть до отъезда Петра в командировку длилась вторая серия медовых месяцев, хоть Татьяна так до конца и не верила в фантастическое объяснение отсутствия. Загул это был, или что-то другое, но именно это вернуло ей мужа. Появление Николая освободило ее сердце от остатка сомнений.
Прежде чем отправиться бога гневить, Николай показал Татьяне, как пользоваться ноутбуком, что и как смотреть в Интернете, подурачился с Васьком, а потом пошел к себе сочинять выходной наряд. Он не знал, куда занесет кривая развлечений, поэтому выбрал компромисс: вельветовые брюки, строгая сорочка и кардиган. В таком виде хоть в театр, хоть на дискотеку.
Он вышел из дому без пяти девять. Машина ждала.
[1] – система заказов была распространена в позднем СССР, но не везде. В Москве эта система была распространена и в партийно-государственных органах всех уровней, и в различных «почтовых ящиках», когда к праздникам можно было купить по государственным ценам (читай, недорого) различные дефицитные продукты. Чем ближе к власти была организация, тем более дефицитные продукты входили в заказ.