Выбрать главу

— Думаю, Тина считает, что это может травмировать ребенка.

В начале четвертой недели, когда Мило еще отдыхал в лазарете, Тина наконец пришла. Медсестра выкатила его в комнату для свиданий, и они поговорили по телефону, разделенные пуленепробиваемым пластиком.

Вопреки всему — а может быть, благодаря? — Тина выглядела хорошо, а потеря нескольких фунтов только пошла на пользу. Он то и дело трогал разделительное окошечко, но это сентиментальное проявление желания нисколько ее не взволновало. Говорила она так, словно зачитывала подготовленное заявление.

— Я ничего не понимаю, Мило. Честное слово. То ты говоришь, что убил Тома, то вдруг Джанет сообщает, что ты его не убивал. Где правда? Где ложь?

— Я не убивал Тома. Это — правда.

Тина усмехнулась. Стало ли ей легче? Он так и не понял.

— Знаешь, самое смешное, что это я могла бы понять. Да, если бы ты убил крестного Стефани, я смогла бы понять. Я долго, много лет верила в тебя, накопила большой запас веры и поверила бы, что ты убил его, имея на то веские причины. Я бы поверила, что убийство было оправдано. Понимаешь? Это вера. Но тут совсем другое дело. Твой отец… Отец, Мило! Господи. — Тина как будто оторвалась от листка. — Почему ты ничего не сказал? И сколько, черт возьми, собирался еще ждать? Когда планировал обрадовать Стефани известием, что у нее есть дедушка?

— Мне очень жаль. Просто… Понимаешь, я лгал с самого детства. Лгал Компании. А потом эта ложь уже ничем не отличалась от правды.

В глазах Тины блестели слезы, но она не плакала. Не могла позволить себе расклеиться, показать слабость — тем более в комнате для свиданий тюрьмы штата Нью-Джерси.

— Это не оправдание, понимаешь? Не оправдание.

Он попытался сменить тему.

— Как Стеф? Что она знает?

— Думает, что тебя послали в командировку. Длительную.

— И?..

— И что? Хочешь, чтобы я сказала, что она скучает по папочке? Да, скучает. Но знаешь что? Нам помогает ее настоящий отец, Патрик. Забирает у сиделки и даже готовит. Хороший, оказывается, парень.

— Я рад, — проговорил Мило, хотя и не обрадовался. Если Стефани хорошо с Патриком, что ж, замечательно, да только надолго ли Патрика хватит? Раньше он постоянством не отличался. Мило помолчал, а потом, сам того не желая, задал самый неудачный из всех мыслимых вопросов. — Ты с ним?..

— Если и да, теперь это уже не твое дело!

Это было уже слишком. Мило начал подниматься, рана в животе рыкнула, как сторожевой пес, и он осел.

— Эй? — забеспокоилась Тина, заметив, как исказилось от боли его лицо. — Ты в порядке?

— В порядке.

Мило положил трубку и попросил охранника помочь добраться до лазарета.

10 сентября, в понедельник, спецагент Симмонс пришла в последний раз. Сообщила, что все доказательства наконец собраны. Почему это потребовало столько времени, не сказала. Кровь в доме Грейнджера принадлежала найденному в лесу Трипплхорну. Ей даже удалось, попросив французов об одолжении, связать Трипплхорна со следами, обнаруженными на пузырьке со снотворным в парижской квартире Энджелы Йейтс.

— Я вас не понимаю, Мило. Вы ведь ни в чем не виноваты. Ни в смерти Грейнджера, ни в смерти Йейтс. Насчет Тигра у меня, правда, уверенности нет.

— Его я тоже не убивал, — вставил Мило.

— Пусть так. Вы никого не убивали. А еще я знаю, что вы не заключали никакой сделки с Фицхью. Вашей семье никто не угрожал.

Мило промолчал.

Она наклонилась к окошечку.

— Встает вопрос: почему вы не открылись мне? К чему весь этот спектакль? Зачем вашему отцу понадобилось манипулировать мной? Это так унизительно. Я — разумный человек. Я бы выслушала.

Мило уже думал об этом. В те два дня, что его держали на девятнадцатом этаже, он несколько раз порывался рассказать ей все. Но…

— Вы бы не поверили мне.

— А может, и поверила бы. Во всяком случае, я бы проверила ваши показания.

— И ничего бы не нашли. — Мило вдруг вспомнил слова Тигра — с тех пор прошло два месяца, а кажется, лет сто. — Ни один мало-мальски приличный агент никогда не поверит тому, что ему рассказывают. Вы поверили бы мне только в одном случае: если бы раскопали все сами, считая, что я увожу вас от правды.

Несколько секунд она смотрела на него в упор, но что думала и чувствовала, он не знал. В последнее время Мило разучился понимать людей.

— Ладно, — сказала Симмонс. — Только при чем здесь сенатор? Ваш отец присылал к Тине двух своих людей, выдававших себя за помощников сенатора Натана Ирвина и сотрудников Компании. Зачем он указывал мне на сенатора?