По ту сторону итальянской границы Чарльз достал мобильный и набрал номер. Разговор с Грейнджером занял несколько секунд, после чего он выслушал и повторил полученную информацию.
— Скуола веккиа делла Мизерикордиа. Третья дверь.
— Это еще что? — спросила Энджела.
Чарльз набрал второй номер. После трех или четырех гудков в трубке послышался настороженный голос Богдана Кризана.
— Да?
— Отправляйтесь к причалу напротив отеля «Словения». Номер сорок семь. Под пирсом найдете боснийского серба по имени Душан Маскович. Вы поняли?
Кризан тяжело задышал.
— Это касается Фрэнка?
Чарльз дал отбой.
5
До Венеции добрались за три часа. Взяли водное такси, мотоскафо, и к половине шестого прибыли в доки Лидо, где их встретил угрюмый молодой карабинер с печальными усами — венецианцев предупредили о гостях, однако никто не просил устраивать им торжественный прием. Карабинер молча поднял красную ограждающую ленту, но на борт подниматься не стал. В грязной, заваленной запасными частями каюте нашлись бумаги, подтверждавшие, что суденышко зарегистрировано в Дубровнике, а в углу, на полу, обнаружилось бурое пятно засохшей крови.
Долго задерживаться не стали. Единственным, что Фрэнк Додл оставил на лодке, были его отпечатки и хронология убийства. Стоя посреди кабины, Чарльз поднял руку с воображаемым пистолетом.
— Стреляет в него здесь, потом оттаскивает тело туда. — Он присел на корточки возле масляного пятна со следами крови. — Железку привязал либо на лодке, либо уже в воде. Не важно.
— Не важно, — согласилась Энджела.
Гильз не нашли. Может быть, все гильзы остались в заливе Портороза, а может, Фрэнк, как и положено, собрал их, но при этом почему-то не удосужился стереть отпечатки пальцев. Запаниковал? Не исключено. Впрочем, это не имело значения.
Они поблагодарили карабинера, который, пялясь на груди Энджелы, нашел в себе силы пробормотать: «Prego».[8] Водителя такси отыскали на причале, где бедняга томился в ожидании с незажженной сигаретой между пальцами. Солнце уже садилось. Он сообщил, что счетчик намотал на сто пятьдесят тысяч лир, и заметно обрадовался, когда ни один из пассажиров не стал возражать.
Еще через двадцать минут они возвратились по Гранд-каналу в район Каннареджо, где с недавних пор обосновался русский бизнесмен Роман Угримов.
— Занимается едва ли не всем, — объяснила Энджела. — Вкладывает деньги в России, в Австрии, даже в Южной Африке золотую шахту купил.
Мимо прошел вапоретто с туристами. Чарльз проводил его взглядом.
— Так значит, в Вену перебрался два года назад?
— Два года назад мы начали расследование. Как обычно, грязи много, но ничего не липнет.
— Охраняют надежно?
— Очень. Фрэнк хотел добыть улики, чтобы обвинить его в педофилии. Угримов повсюду разъезжает с тринадцатилетней племянницей. Да только никакая она не племянница. Мы в этом уверены.
— Ты сказала, много грязи. Откуда?
Лодка качнулась, и Энджела, чтобы устоять на ногах, ухватилась за борт.
— Фрэнку удалось найти источник. Работать он умеет.
— Вот это меня и беспокоит.
Сошли на Ка'д'Оро. Чарльз расплатился с водителем, добавил щедрые чаевые, и они двинулись через толпы стекающихся к дворцу туристов в лабиринт менее известных улочек и переулков. После недолгих блужданий им повезло найти открытое пространство, именовавшееся площадью Рио терра Барба-Фруттариол.
Палаццо Романа Угримова представляло собой запущенное, но сохранившее старинную красоту высокое угловое здание с длинной крытой террасой, выходившей на боковую улицу.
— Впечатляет, — заметила Энджела, разглядывая дом из-под козырька ладони.
— В таких домах живет немало бывших кагэбэшников.
— Кагэбэшников? — Она посмотрела на Чарльза. — Ну конечно же, ты его знаешь. Откуда?
Он как будто смутился на секунду, отвел глаза, даже дотронулся до лежащего в кармане пакетика с декседрином.
— Так, по слухам.
— Понятно, — кивнула Энджела. — Не мое дело.
Спорить Чарльз не стал и отделался молчанием.
— Тогда и говорить сам будешь?
— Лучше ты. У меня с собой и удостоверения нет.
— Страньше и страньше, — проворчала Энджела, нажимая кнопку звонка.
Дверь открыл лысый, будто списанный с киношного секьюрити охранник со свисающим из уха проводком. Энджела предъявила удостоверение сотрудника государственного департамента. В ответ на просьбу поговорить с Романом Угримовым верзила сказал что-то по-русски в спрятанный на лацкане пиджака микрофон, выслушал инструкции и жестом предложил гостям проследовать за ним по плохо освещенной и довольно крутой каменной лестнице. Наверху он отпер тяжелую деревянную дверь.