Босса Сандерсона я теперь не видел; хозяин кабинета сидел за моей спиной. Зато видел Джулеса и Дэвида. Начальник охраны молча прошел к барной стойке у стенки, достал из холодильника пакет со льдом, и, вернувшись, приложил его к моей скуле. Я удивился.
— Спасибо, — сказал я, придерживая сползающий пакет.
— Олег, — раздался голос Сандерсона, и я всё-таки поднялся, по-прежнему не отрывая пакет со льдом ото лба. Теперь я мог видеть его — но я опустил голову на подставленные руки, продолжая просто слушать. — Олег, — проникновенно повторил босс. — Ты работаешь у меня уже два месяца. Ты был отличным охранником, уверенным в себе, спокойным. Немного странным, но выполнял всё, что от тебя требовалось. Я начинал гордиться тобой, сынок. Что произошло в последнее время? Инцидент с теми тремя кретинами так повлиял на тебя? Спрут говорил, ты хорошо держался. И Гарри с Лэнсом подтвердили. Ты пропал после этого на неделю, но я простил тебе это. Ты вернулся, и всё будто успокоилось.
Сандерсон закурил. Чем дольше он говорил, тем лучше я понимал, что меня ждет, и тем хуже себя чувствовал.
— Я хочу кое-что объяснить тебе, сынок. Спрут — мой давний партнер. У него свои связи и свои дела, я в них не вмешиваюсь. Он не вмешивается в мои. У нас всё хорошо с ним, Олег.
Я промолчал, перекладывая лёд с одной стороны лица на другую.
— Или, по крайней мере, у нас с ним всё было хорошо.
Сандерсон помолчал, и в кабинете стало тихо, лишь гул толпы с первого этажа и звуки клубной музыки доносились из-за плотно закрытой двери. Ночная жизнь в «Потерянном рае» только начиналась.
— Но я рад, что это произошло. Меня это устраивает, и позже ты поймешь, почему. Но я хочу знать. Зачем ты сделал это? Ты понимал, против кого идешь?
Я поднял голову, внимательно рассматривая хозяина клуба. Я ничего не соображал в грязных играх, я не знал, что именно известно Сандерсону, и уж точно ничего не смыслил в их взаимоотношениях со Спрутом. В своем теперешнем положении я мог говорить только правду.
— Спрут убил Амели, — медленно проговорил я, не отрывая взгляда от немигающих глаз босса.
Мне показалось, он изменился в его лице. Я мог обманывать себя.
— Этот ублюдок заставил меня пережить самую ужасную ночь в моей жизни, и он убил Амели. Я знаю это! Это он был тем человеком, который навещал её прошлым вечером. Он заставил её принять такую дозу. Я… я старался не думать об этом, но в клубе… я не знаю, что на меня нашло…
Я действительно не знал. Даже воспоминания об этом человеке выводили меня из себя. Дэвид молча поднялся и принес мне стакан воды. Я принял его и попытался сделать глоток; горло свело судорогой, и я смог проглотить только несколько капель. Я тут же закашлялся; горло казалось мертвым, не способным на глотательные рефлексы.
— Я не был так уверен в этом, — медленно сказал Сандерсон, внимательно разглядывая меня, — пока не увидел вашу драку.
Я наконец смог сделать глоток, и мне стало немного легче. Горло ещё саднило, и я стал машинально растирать его ладонью, поставив стакан на пол.
— Мне показалось, я успел изучить тебя, сынок. Если бы не тот инцидент, когда ты впервые встретился со Спрутом, я бы отпустил тебя, уволив уже на следующий день. Такие, как ты, непримиримо честные, всегда нарушают установленный порядок вещей, и это приводит к тяжелым последствиям для системы. У меня нет времени перевоспитывать подобных тебе. Ты молодой и ты русский. Возможно, над тобой поработает жизнь, и ты успокоишься. Но если честно — я не думаю, что тебя можно переделать.
Я перестал растирать горло и выпил ещё воды. Сандерсон говорил со мной почти мягко, и во мне поселилось тянущее и нехорошее предчувствие.
— В одном я оставался уверен — ты не искал неприятностей. Мне нравилось, как ты гасил конфликты, мне нравилась твоя сдержанность. И вот ты первым развязываешь драку. И не с кем-нибудь, а с самим Спрутом. Должно случиться что-то на самом деле серьезное, подумал я, раз ты, сынок, такой чистый и правильный, вдруг съехал с катушек. — Сандерсон помолчал некоторое время, гася окурок в пепельнице. — У меня были подозрения в отношении Спрута. Это началось давно, но я предпочитал игнорировать то, что знал. Спрут залез на мою территорию, начал считать её своей. Тебе не нужны подробности, правда? Говоря короче, Спрут перестал меня устраивать. Но он настоящий псих, и очень, очень опасен. Мне требовалось время, чтобы всё обдумать. Я не хотел начинать войну. А потом мне донесли, что его видели с Амели. И в тот же вечер я вижу тебя, набрасывающегося на этого маньяка так уверенно, словно ты и в самом деле хотел убить его.
— Я вас не понимаю, — тихо сказал я. — Что вы от меня хотите?
Сандерсон вздохнул.
— Послушай меня, Олег. Я не могу себе позволить покрывать тебя, как бы ты мне не нравился. Спрут всё ещё мой партнер, у нас с ним бизнес. После истории с Амели я уверен, что наши отношения изменятся, но мне нужно время, чтобы собраться с силами. Развязывать войну с таким, как он, нужно очень осторожно. Я отвечаю за своих людей. А ты — нет.
Мне показалось, я ослышался. В любом случае я был настолько ошарашен страшной догадкой, что не сразу сумел овладеть собственным голосом.
— Ч-что? — выдохнул я.
— Я передам Спруту, что уволил тебя, — чуть громче заговорил хозяин клуба, — чтобы проявить солидарность. Дэвид говорил с ним — Спрут хочет тебя. Ты не побоялся встать у него на пути и первым бросил вызов. Ты заинтересовал его, и он собирается достать тебя так или иначе. После случившегося в клубе он не даст тебе уйти. Дэвид уже передал мой ответ. Я не стану выдавать ему того, кто работал на меня, но я вычеркну тебя из своей команды.
Я молчал. Я не хотел слушать дальше, я не хотел здесь находиться. Но у меня не было выбора.
— Вы оба меня беспокоите. Спрут запустил щупальца туда, куда не следовало, и причинил мне много неприятностей. Ты, как бы ни старался казаться лояльным, всё же… нестабилен. Ты не поддаешься контролю, и такой человек мне не нужен. Слушай, что будет дальше, Олег.
— Дальше вы умываете руки, — не до конца веря в то, что говорю, произнес я. — Вы ждете, кто из нас победит. Если он убьет меня — вы избавитесь от проблем в моем лице, и это приключение даст вам время лучше подготовиться к войне с ним. Если… если я…
— Это лучший вариант, сынок, — Сандерсон широко улыбнулся. — С твоей победой я избавлюсь от опасного конкурента, связываться с которым до тебя не хотел никто. Видишь! Я в любом случае не в обиде, — хозяин клуба ещё улыбался, но глаза — глаза оставались холодными.
Я молча смотрел на него, и в кабинете вновь воцарилась тишина. Проклятый старик всё просчитал. Если я откажусь, против меня будут и Спрут, и Сандерсон — последний из солидарности. Если я соглашусь… я немногим облегчал себе положение. Всё, что мне стоило сделать — просто выйти на улицу, и Спрут найдет меня сам. Какая ирония, подумалось мне, я перестал бояться темноты и призраков из-за того, кто стал причиной моих страхов. Теперь передо мной стояла более реальная угроза.
— Что, если я выйду отсюда и поеду прямо в аэропорт?
Сандерсон вздохнул.
— Сынок, я и не думал, что у нас с тобой всё так плохо. Мне казалось, мы прекрасно понимаем друг друга. Но если ты настаиваешь…
Старик потянулся к внутреннему ящику своего стола. Джулес молча достал оружие и передернул затвор, направляя дуло в мою сторону.
— Всего один звонок, — сказал Сандерсон, бросив на стол плотный целлофановый пакет. — И вся полиция Чикаго ищет подозреваемого в убийстве Джека Кондора. По предварительным данным убийство совершил русский турист Олег Грозный. Имеются свидетели вашей ссоры в клубе, видели, как вы покидаете заведение вдвоем. Как думаешь, кого здесь любят больше, Олег? Русских туристов? Или того, кто регулярно платит по счетам? Почему ты молчишь? Узнал вещицу, сынок?
Я не отрывал взгляда от пистолета. По крайней мере, теперь я знал имя убитого мной человека.
Я понял, что мой ответ не имеет никакого значения. Назовите это трусостью, малодушием — но я сдался. Никогда раньше я не имел проблем законом, но из того, о чем слышал — правосудие слепо. И я не хотел убеждаться в этом на своей шкуре.