Он почувствовал ее спиной, всем телом, всеми органами. Ноздри зашевелились, как у собаки-ищейки, а мышцы словно от удара током сократились так, что он выпустил перекладину из мигом вспотевших рук и спрыгнул на пол. Обернувшись, увидел ее. Она тоже смотрела навстречу – словно лягушка на гадюку. Она действительна чем-то была похожа на лягушку. Большим и сочным ртом, наверное. Шатенка со светлыми глазами, сложенная из прекрасных генов родителей-балерунов, двадцать лет назад эмигрировавших в США, уже не юная, но и не слишком зрелая. Ее грудь выпирала из-под обтягивающей майки, и даже топ под ней не мог скрыть твердых сосков. Она по-прежнему стояла как вкопанная, а он все смотрел на нее неотрывно, пока их обоих не затрясло.
Он впервые испытывал такое всепоглощающее чувство желания обладать ею здесь и немедленно. Даже в семнадцать лет, когда океан половой энергии выплескивался на лицо прыщами, даже тогда ничего похожего не случалось… Он продолжал смотреть на нее, а потом указал взглядом на дверь тренерской комнаты – иди туда! И она пошла, вздернув голову, взмахнув волосами, запах которых ударил по рецептарам носа – он даже на вкус его почувствовал… Он вошел следом, подпер ручку двери стулом, молча подошел к ней и глубоко, до самых корешков легких вдохнул запах волос, затем повернул ее к себе спиной, одним движением стащил с задницы легинсы вместе с трусами – она лишь прошептала: «Только не рви», – взял за шею, грубо наклонил и погрузился в нее с первобытной силой. От неожиданной эмоции она пыталась кричать, стонала, извиваясь бедрами, а он плотно зажимал ей рот большой ладонью. Ему казалось, ее тело создано именно для его тела, что соединения плоти настолько невероятны, а импульсы так синхронны, что когда пришло время взорваться всей своей вселенной, он с невероятным трудом удержался от победного рычания бешеного самца, а она в своем последнем порыве укусила его в ладонь с такой силой, что кровь потекла струйкой к предплечью.
Они еще несколько минут стояли и просто успокаивали дыхание. Ее легинсы с трусами оставались на щиколотках, и он хорошо рассмотрел ее покрасневшие твердые ягодицы… Он щелкнул пальцами, выводя ее из оцепенения, она в одно движение вернула одежду на место, а он уже вышел в зал и разговаривал с кем-то…
Старший тренер пришел только к десяти, когда он уже полтора часа как сидел на переговорах с «Крайслером», а она, вернувшись домой и закрывшись в спальне, отчего-то рыдала до самого вечера… Выпускник физкультурного института, чемпион России по пауэрлифтингу Виталий вдохнул воздух в тренерской и подумал, что на его рабочем месте совокуплялись по меньшей мере сто человек. Гормоны страсти были столь густо растворены в замкнутой атмосфере, что молодой спортсмен лишь выдохнул: «Ни хера себе!» Еще он подумал, что здесь случилась групповуха, и рассердился почему-то, хотя в комнате сохранился полный порядок. Помимо мужского следа он чувствовал женский и, будучи геем, злился все больше. Спроси его, на что он злится, он бы не смог внятно ответить…
Они встретились в тот же час через день. Он лишь коротко взглянул в ее светлые глаза, и она тотчас отправилась на место их прошлого свидания. Когда он вошел, она стояла лицом к стене. Он подошел и коснулся языком ее шеи. Этого было достаточно, чтобы ее женское начало взяло верх над женским разумом. Она повернулась, вздернула его майку вверх, обнажив плоский живот, и стала стаскивать с него шорты. Он тоже шепнул: «Не порви», – она ответила: «Ага», – и то, что делал далее лягушачий рот, не позволяло ей кричать… Ее страсть была столь неистовой, а его чувствительность такой запредельной, что он не выдержал и минуты. Ей будто вложили в рот дуло пистолета и несколько раз выстрелили. А потом он, так же как и в первый раз, содрал с ее задницы легинсы с нижним бельем… Она вновь кусала его ладонь до крови…
В течение двух месяцев они встречались три раза в неделю – в то же время, в тот же час. Они не спрашивали имен друг друга, тем более не интересовались чем-то еще, не связанным с сексом. Одни междометия, короткие приказы типа «тише», вопросы «Не больно? Так хорошо?», и один раз она случайно сказала ему: «Спасибо».
Они не интересовались друг другом вне тренажерного зала, не наводили справок, кто да что – настолько их отношения казались полными, не загрязненными информационными данными. Им удавалось скрывать свои любовные радости от немногочисленных посетителей зала и персонала. Только старший тренер Виталик свалял дурака. Его так бесило, что во вверенном для его нужд помещении кто-то постоянно трахается, что он, нанюхавшись ферамонов, установил в тренерской скрытую камеру. Запись вышла хорошего качества, со звуком, и Виталик без труда идентифицировал нарушителей. Пересматривая видео, он сам заражался неподдельной страстью, но хотел его, а не ее. Тренер поинтересовался персоной мужчины на ресепшен, где ему ответили, что это какой-то богатый чел. Сильно богатый… Виталик принял роковое для себя решение. Передав копию записи клиенту в зале, он потребовал у него сто тысяч долларов за неразглашение пикантной информации, пригрозив, что, если его просьбу не удовлетворят, передать порно таблоидам, у которых выкупать его будет куда дороже.