Морское сообщество – одно из самых закрытых: элитнейший клуб. Сухопутных в него не пускали – разве что туристами, пару дней поплавать ради заработка капитана… Но русского писателя приняли как своего, так как слухи в Мировом океане распространяются со скоростью Интернета. Даже среди профессионалов с огромным стажем мало найдется седых парней, проделавших столь сложный маршрут. Яхтсмены оказывали ему респект и предлагали любую помощь в любом порту мира, с чем бы это ни было связано. Перегнать лодку или чего там еще.
А посредник Гарич, ставший его другом с тех времен, так и не дошел тогда до Гибралтара, так как не было ветра. Ему доложили, что Писатель достойно показал себя в критических ситуациях, ни разу не обосрался, работал наравне с итальяхами, профессиональными моряками, – в общем, вел себя почти героически, и Гарич летом пригласил кудесника пера поплавать вокруг южных неапольских островов. Помимо совместного отдыха, потрясающей еды и наслаждения красным вином, оказалось, что с Писателем есть о чем говорить. Он не гоношился тем, что его книги читают в Европе, не обсуждал собственных достоинств, оттенков уникального таланта, как любили делать многие его коллеги, и в обыденной жизни вел себя не как сочинитель, а как нормальный парень, любящий бухнуть и пожрать… Здесь, кружа между островами, они сблизились, найдя много общего в своем внутреннем мире, переходя от легкого пиздунца к серьезным философским вопросам… Мало людей, которые в возрасте после пятидесяти могут сойтись и стать друзьями. Все в их жизни уже сложилось, как оно есть, все друзья с детства, а так, чтобы по-настоящему, в полтинник как в третьем классе школы – дворовая дружба неразлейвода, – такое случается крайне редко. А между ними эта редкость произошла, и они пару раз в году плавали на лодке вдвоем, получая удовольствие от общения друг с другом. Встречались они и на земле, но никогда в России, так как Гарич не выносил того, чем стала его родина. Писатель, впрочем, тоже не жаловал могучий упадок славянской цивилизации, живя в ней ради детей, поддержки своего родного языка и любви к особенным запахам в подмосковной природе. Гарич таких сентенций не понимал, но принимал, так как писатель есть писатель – как же ему без эмоциональных отвлечений… Они бродили по старинным улочкам итальянских городов, много и вкусно ели, богато и пьяно пили, ночевали с красивыми женщинами. В спокойной Европе, в ласковых морях, в ресторанчиках они часто обсуждали географическую карту мира, на которой практически не осталось нетронутых цивилизацией мест, стремясь все же отыскать такое, чтобы совсем первобытное, и каждый год проводить зимнее время в теплом красивом месте. Им помог опытнейший итальянский капитан Гарича Марсело, который из тысячи мест выбрал одно-единственное, на его взгляд подходящее их желанию. Выбрал по слухам и по наитию. Сам он никогда там не бывал, информация шла от знакомых его знакомых, непроверенная, неподтвержденная, но чуйка опытного капитана, инструктора по выживанию, который в одиночку прошел под парусом на доске с колесами пустыню Сахара, говорила, что все сложится, что именно там находится отвалившийся кусочек обетованной земли.
На том и порешили, и зимой, после Нового года, поехали. Встретились в Амстердаме, курнули косячок дружбы и полетели через океан в Панаму. Лодка уже была на месте, в порту города Колон, одного из самых опасных городов мира, в котором трудно найти жителя не бандита. Может быть, маленькие дети только, да и у тех пики в карманах. Таксисты отказывались их везти, тем более вечером, дорожа собственной жизнью. Один из них сказал, что убить не убьют, у него тетка в городе, но машину отберут, а у него трое детей. Его и уговорили, обещав оплатить стоимость старого кособокого автомобиля плюс пару сотен сверху. Через три часа без особых происшествий они добрались до порта, который охраняли американские автоматчики, где в безопасности стояла их лодка, упакованная для долгого плавания на архипелаг Сан-Блас с более чем двумя сотнями островов, окруженных барьерным рифом, с туземными жителями племени гуна.
Им предстоял переход в четверо суток, и они решили нигде не останавливаться, чтобы поскорее узнать, правильный ли сделан выбор, выиграл ли их единственный лотерейный билет. Ночами откуда-то доносились истошные крики, и капитан Марсело объяснил, что один из островов полностью принадлежит обезьянам. Там когда-то жили туземцы, но каким-то странным образом приматы их оттуда вытеснили, и сейчас остров называется Островом обезьян. Писатель хотел на него попасть, вооруженный любопытством и фотокамерой, но коли решили не останавливаться…