— Только если тебе это удобно. Рада была познакомиться с тобой, Нил.
— Я тоже, — ответил он.
Мы прошли мимо каскадов и аттракционов. Я смотрела, как какой-то малыш катался на огромных качелях, взлетая высоко в воздух и визжа от удовольствия. Как только Лесли ушла, я крепко обняла Нила и поцеловала его.
— Спасибо, — сказала я.
— За что? — удивился он.
— За то, что ты такой. Замечательный.
— Думаешь, я ей понравился?
— Она назвала тебя подростком.
— Ну да!
— Но это замечательно. Это всего лишь доказывает, что она не может принять тот факт, что я встречаюсь с тобой. Нил, я тебе так благодарна за сегодняшний вечер!
Он улыбнулся. У меня появилась неожиданная идея. Взяв его за руку, я сказала:
— Помнишь, ты рассказывал мне, что тебе всегда хотелось заняться любовью на пляже? Я тогда тебе ничего не сказала, потому что не знала, могу ли тебе доверять, а само по себе такое удовольствие мне всегда казалось сомнительным, но с тобой, я думаю, мне это даже понравится.
Он усмехнулся.
— Да ну?
— Только все должно быть в точности так, как ты себе представлял. Еще слишком светло, чтобы идти на пляж, но можно купить бутылочку вина и пойти пока ко мне. И ты поможешь мне выбрать по своему вкусу что-нибудь из моих нарядов. Могу надеть то же, что на мне было в Кливдоне. Помнишь, тебе понравилось?
— О, Сара, это было бы великолепно! — воскликнул он.
Казалось, что Нил сражен моим напором, не подозревая, как много времени мне понадобилось, чтобы так раскрепоститься. До сих пор я вела себя с ним сдержанно, и он не требовал большего, чем я могла ему предложить, трогая его за плечо или беря за руку только тогда, когда была уверена, что он правильно поймет значение моего жеста. Сейчас же я прислонилась к нему всем телом, обняв его за талию, и положила ладонь ему на ягодицы, засунув руку глубоко в задний карман брюк. В школе мы дразнили девчонок, которые проделывали это, «вратарями», потому что это выглядело, как будто хочешь схватить два футбольных мяча одной рукой.
Дойдя до моей гостиницы, мы сразу же устремились наверх, и я толкнула Нила на кровать. Распахнув шкаф, я вытащила охапку платьев, юбок и блузок и разложила их на постели.
— Ну, в чем ты хочешь меня видеть?
— Что в том пластиковом мешке? — спросил он, указывая на платье в чехле, висевшем на дверце шкафа.
— Закрой глаза, — сказала я, вытаскивая из чехла голубое платье из клеенчатой ткани.
Я натянула его на себя и расправила руками складки, потом велела Нилу не открывать глаза, а сама намазала гелем волосы и накрасилась. Выключив верхний свет, я направила на себя свет настольной лампы так, чтобы выглядело, будто я стою на сцене.
— Ты просто чудо, — восхитился он. — Но это платье не для пляжа, оно испортится на песке.
— Мне все равно, — сказала я. — Это платье было сшито для особого случая, и я не знаю другого такого случая, кроме как быть с тобой.
Мы выпили. На улице стемнело. Мне не хотелось, чтобы Нил подумал, будто мое желание сошло на нет, поэтому я отставила наполовину опустошенный фужер и взяла его за руку. Мы пошли к морю — быстро, разве что не переходя на бег.
Продавец ожерелий стоял на своем прежнем месте, но я решила не поддаваться старым воспоминаниям. Сегодня будет особенная ночь. Я все время улыбалась Нилу, все так же сжимая рукой его ягодицы. Мы спрыгнули на песок.
— Где ты хочешь, чтобы мы расположились? — спросила я.
— Под пирсом, там темнее.
— Нил, — проговорила я, — если там еще кто-нибудь будет, тебя это не остановит?
Он ответил вопросом на вопрос, обращаясь ко мне как к знающему человеку:
— А там еще кто-нибудь будет?
— Не знаю. Я сюда забредала давно, и тогда там были люди.
Он пытливо посмотрел на меня.
— Не имеет значения. В темноте будет казаться, что мы одни.
Я схватила его за руку и потащила за собой. Забравшись под пирс, я опустилась на колени. Он навалился на меня всем телом, прижав к мокрому песку. Клеенчатая ткань спеленала мое тело, когда он подтянул платье до талии, так что я почувствовала себя русалкой, оказавшейся на берегу. Он ласкал мои бедра, и прикосновение его мягких сухих рук было приятным контрастом по сравнению с мокрым песком на моем лице и на шее. Вскоре наша возня перешла в занятие любовью, и, несмотря на все мои страхи, я вспоминала не о том, как лишилась невинности на Сэнд-Бэй, а о том, как моя сестра бросала монетки в щели пирса. Только в моем воображении теперь это были не монетки, а маленькие золотистые капли дождя, которые падали на спину Нила, просачивались сквозь его тело, вливались в меня через его член, а когда я содрогалась в оргазме, жгли мне глаза.