— Не знаю, — сдался Миркин, доев батон, но, не наевшись: мозгам нужно мясо. — Да и вообще, тут, в тетрадке твоей нет ни слова о том, на каком принципе работает эта машина.
— А ты тогда зачем? — огрызнулся Теплицкий и опять упал в кресло, закинул ногу на ногу. — Я буду сидеть тут до тех пор, пока ты и твой Барсу́к не включите «брахмаширас»!
— Ба́рсук! — крикнул из «кабины» странного прибора доктор Барсук, который жал там на какие-то кнопки — какой у него однако хороший слух! — Не забывайте: от слова «барс»!
— Как вы мне надоели! — Теплицкий не любил ждать, а ждать ему приходилось слишком долго, чтобы остаться спокойным. Он подпрыгнул с кресла, широкими шагами проследовал к копошащемуся у «брахмашираса» Барсуку и схватил доктора за шиворот.
— Ну, разобрался? — вопросил он, подтащив сопротивляющегося и болтающего конечностями Барсука поближе к своим глазам.
— Понимаете, — Барсук отстранился, поправив смятый воротник, радуясь, что сумасшедший Теплицкий его не порвал. — Это не так-то просто. Разобрать его мы не смогли, да и не стали бы, потому что он остаётся к чему-то подключенным…
— Так выдерните его из розетки! — взорвался Теплицкий и в сердцах поддал ногой по сверкающей металлической «лапе», которая изогнулась над его головой, впилась в пол громадными когтями, продырявив ими бетон. Конечно, пинок Теплицкого оказался слишком слабым для того, чтобы подвинуть эту «лапу» и на миллиметр — она была очень тяжёлой и жёсткой. Теплицкий только ударил ногу и испортил туфлю: после удара о неизвестный металл крокодиловая носатая «лодочка» разинула пасть, как настоящий крокодил.
— Ухь, блин! Чёрт бы вас побрал! — рассердился Теплицкий, стащив туфлю и пытаясь зажать её утыканную гвоздиками «пасть» руками. — Это были мои лучшие туфли!
— Не надо было их сюда надевать, — тихо, чтобы не быть услышанным, пробурчал Барсук и сделал шаг назад, дабы обезопасить себя от очередного гневного выпада бесноватого Теплицкого. — Надвинул бы кроссовки, ленивый сурок…
— Зря я вас выковыривал! Сидели бы в ваших дырах вечно, от вас никакой пользы — один вред! Сколько денег, сколько денег!.. — Теплицкий фыркал паровозом и скакал на одной ножке, держа пострадавшую туфлю правой рукой, а левой балансируя, чтобы не бухнуться и не навернуться о «брахмаширас» головой. В свете современного белесого прожектора он порождал на стенке с гербом жутковатую тень, похожую на сказочного лешака. Тень скакала и бесновалась, как настоящий лешак, повторяя хаотичные движения Теплицкого, который всё больше терял равновесие и кренился вправо.
Барсук отошёл ещё дальше: не желал, чтобы Теплицкий на него увалился.
— Но не всё так беспросветно, — это подошёл Миркин, подхватил Теплицкого под руку, вернув ему утраченное равновесие. Теплицкий встал и на вторую ногу, засунутую в красный носок, до половины стянутый, свисающий с пальцев как какой-то хвостик.
— Да? — осведомился он, поставив туфлю на выступ в корпусе «брахмашираса». — Ты знаешь, как его включить?
— Сюда нельзя ничего ставить! — Миркин убрал туфлю с прибора и сунул её в руки Теплицкого. — Это — раз. А два — я изучил конструктивные особенности этой машины и пришёл к любопытному выводу…
— И к какому же? — Теплицкий натянул на ногу искалеченную туфлю, проковылял в ней под изогнутой лапой к «кабине» и забрался в неё, установившись напротив рычага, который он всегда хотел нажать.
— «Брахмаширас» мог ходить! — просиял Миркин, легонько похлопав ладонью машину по блестящему корпусу.
— Да? — выдохнул Теплицкий и на радостях случайно навалился животом на тот самый рычаг. Однако рычаг оказался заблокирован и не сдвинулся с места.
— Именно! — авторитетно подтвердил Миркин, выпрямившись, похожий на Юлия Цезаря, который только что завоевал Элладу. — Естественно, эти «ноги» выглядят странно. Я понимаю, что для человека привычнее видеть машину с колёсами. Внедорожник вам покажется более удобным, однако, судя по расположению вот этих вот, «ног», «брахмаширас» обладал прекрасными ходовыми качествами и мог перемещаться по бездорожью куда лучше, чем любой танк того времени. К тому же, его конструктор очень грамотно рассчитал центр тяжести — перекосить и повалить этот «брахмаширас» практически невозможно!
— Его не могли сделать в сороковых! — влез Барсук, который напрочь отметал всякие предположения Миркина насчёт того, что «брахмаширас» является изобретением нацистов. — Я что-то нигде не видел, чтобы у кого-нибудь в сороковых были такие гаджеты! Это какой-то проект спецслужб, — он подошёл к Теплицкому вплотную и маячил перед его носом назойливой мухой. — И я советую вам, Алексей Михайлович, закрыть всё это так, как оно было, положить тетрадь туда, где она лежала, вернуть всё золото, которое вы забрали из сейфа, и убраться отсюда, пока нас всех не прихлопнули, как мух!