— Вау… — выдохнул Сенцов, не ожидав от себя такой фантастической прыти.
— Молодец, брат! — заговорил его наушник сразу несколькими голосами. — Давай, конопать его, мы в тебя верим!
Кажется, Сенцов смог что-то сдалать правильно: его самый страшный враг обезврежен и загнан в угол… Константин прицелил в Траурихлигена свой заведомо пустой пистолет и уверенно приказал — так, как приказывал обыкновенным пойманным преступникам:
— Руки вверх, турист, ты арестован!
Траурихлиген кинул на Сенцова жуткий взгляд, наполненный настоящим адским огнём, однако Сенцов не шелохнулся.
— Сдавайся, турист! — потребовал он, чувствуя свою победу: откуда Траурихлигену знать, есть у Константина патроны или нет?
— Слизняк! — прорычал Траурихлиген, оскалившись, как изловленный волк, однако сдаваться не спешил. Сенцов рано радуется, думая, что победил его! Главный козырь Эриха Траурихлигена всё ещё остаётся у него в рукаве! К тому же, пистолет Сенцова пуст: только дурак не поймёт, что он потратил последнюю пулю на трансхрон!
Отдел Предотвращений попытался помешать ему построить Новый Рейх, подослали этого слизня… Они решили, что он действительно, загнан в угол: трансхрон сломан, патроны закончились. Ну, хорошо, держите пять!.. Эрих Траурихлиген метнулся в кабину «брахмашираса», сорвал с себя фильтр-усилитель и задвинул в специальное гнездо на приборном щитке. Тот час же фантастическая машина ожила, зажглись все лампочки, что-то зажужжало, кабина дрогнула. Траурихлиген сел в новое водительское кресло и двинул рычаг, направив своё творение прочь из бункера, через дыру в потолке, превращённую в люк, на поверхность. Впервые за десятки лет машина сдвинулась с места и совершила несколько шагов. В ней ничего не скрипело и не стучало, «брахмаширас» ходил так же легко и плавно, как и семьдесят лет назад, когда наводил ужас на врагов.
Испугавшись, что чудовищный коготь этой страшной машины перерубит его пополам, Константин в панике забился в первую попавшуюся щель, где пахло мышами и сыростью, закрыл голову обеими руками, прижался к холодному бетонному полу.
— Приём! — заорал он в микрофон игрек-связи, а прямо над ним лязгали смертоносные когти, отточенные до бритвенной остроты, ничуть не затупившиеся за несколько десятилетий. — Ребята, меня кто-нибудь слышит??
— Чего вопишь? — буркнул в ответ Красный.
— ЧП! — взвизгнул Сенцов, а в несколькоих метрах от него щелкал ногами техномонстр, перемещаясь по пространству бункера. — Траурихлиген включил «брахмаширас»! Он сейчас вырвется на волю!!
— Спокойно! — влез в эфир стальной голос Репейника. — Я определил твои координаты! Готовься к экстренному пробросу на Базу!
Подняв голову, Эрих Траурихлиген увидел, что люк в потолке слишком мал, для того, чтобы «брахмаширас» пролез в него. И тогда Эрих поднял машину на «задние лапы», а передние заставил ударить в потолок. Послышался жуткий треск, толстенная каменная плита взлетела высоко в воздух и обрушилась на здание «Общества Слепых», с грохотом смяв его крышу, раскалывая на кусочки его стены. Из тёмной дыры, которая возникла на месте фонтана, показались две сверкающие металлические «лапы», а потом — машина совершила скачок, выскочила из бункера и оказалась на поверхности, подняв вокруг себя облака пыли. Её когтистые лапы врезались в асфальт, расколов его, выбив тысячи кусочков, а в следующую секунду «брахмаширас» качнулся вперёд и пошёл по шоссе, сбрасывая те автомобили, что оказались на его пути. Эрих Траурихлиген сидел в кабине и направлял движение своего механического чудовища, готовый смести всё и всех, кто помешает ему. Какой-то человек, скованный испугом, застрял посреди шоссе, не в силах двинуться, и в следующую секунду блестящий коготь «брахмашираса» проткнул его насквозь и отшвырнул в сторону. Бедняга и пикнуть не успел, как был убит, и его тело, обливаясь кровью, рухнуло на крышу продуктового ларька. «Брахмаширас» взмахнул когтистой лапою и напрочь снёс толстый фонарный столб, обрушив его поперёк шоссе.
Люди вопили и в панике разбегались, опасаясь попасть под тяжёлую и острую лапу, а «брахмаширас» всё двигался вперёд, выдирая и раскидывая тротуарную плитку. Люди метались, роняя сумки, выскакивали из магазинов, толпами рвались в подземный переход. Кто-то с кем-то столкнулся, кто-то споткнулся, упал на асфальт и был сейчас же раздавлен — адская машина надвигалась, давя и калеча всех, кто не успел скрыться.
— Мама! Мама! Спаси меня! — кричала, заливаясь слезами, маленькая девочка, которая оказалась на шоссе, отрезанная обрушившимся фонарным столбом. Металлическая лапа врубилась в асфальт в полуметре от ребёнка, поднялась, лязгнув когтями, и понеслась дальше, чудом не отрезав малышке голову.
Траурихлиген свернул с шоссе и направил «брахмаширас» напролом через переполненный людьми колхозный рынок. «Лапы» крушили торговые ряды, сметали палатки, расшвыривая товары. Продавцы хватали всё, что могли и кидались в стороны, спасаясь. По земле катилась капуста и лук, люди кишели внизу, бегали, падали, кричали… А Эрих Траурихлиген даже не думал щадить их — он пёр на «брахмаширасе» прямо через пёструю толпу, стремясь задавить как можно больше. На пути возник грузовик с картошкой, и Эрих Траурихлиген заставил «брахмаширас» схватить его передними «лапами» и отшвырнуть подальше. Пролетев по воздуху, тяжёлый грузовик обрушился на одёжные ряды, снося их, разгоняя и давя людей.
Бабах!!! - «брахмаширас» врубился корпусом в недостроенное здание крытого рынка, повредив его. Здание начало рушиться, осыпая каменный дождь, поднимая пылюку и песок.
— Что он делает?? Он же крушит город!!! — заливался паническими воплями Теплицкий, прыгая на месте.
— По крайней мере, ты увидел, для чего нужен «брахмаширас»! — буркнул Миркин. — И я тебе просто, как друг, советую: пошли в вертолёт!
— Но он ворует мой «брахмаширас»! — не унимался Теплицкий, порываясь оторваться от разумного Миркина и поскакать по улице вслед за уходящей ногастой машиной.
— Это не твой «брахмаширас»! — буркнул Миркин, не отпуская Теплицкого, таща его к вертолёту на жёстком буксире. — Это его «брахмаширас»! И если он выстрелит из него — тут не останется даже микробов! Пойдём, «Арджуна», пора убираться!
— Но я должен вернуть свой «брахмаширас»! — бараном блеял Теплицкий, но топал за Миркиным, потому что профессор не выпускал. — К тому же, прикинь: он завёл его, завёл!!
Миркин не слушал блеянья, он прямой наводкой следовал к вертолёту, за штурвалом которого ожидал неподвижный и флегматичный Третий. Третий даже сейчас, когда нависла смертельная опасность, не шелохнулся — он и не подумал о том, что запросто может улететь сам и сам спастись. Третий ждал шефа.
— Давай, Теплицкий, полезай! — Миркин начал пихать Теплицкого в кабину. Теплицкий брыкался, лягаясь ногами, и верещал:
— Меня обворовали! У меня угнали «брахмаширас»!
— Дундук! — зло плюнул Миркин и забросил Теплицкого в кабину, поддав плечом.
Теплицкий завалился вперёд и бухнулся на сиденье носом. Тут же впрыгнул Миркин и уселся рядом с ним.
— Смотри, куда плюхаешься! — огрызнулся Теплицкий, переворачиваясь. — Ты сматываешься вместо того, чтобы отбирать мой «брахмаширас»! Трус!
— Надвинь наушники, а то оглохнешь! — посоветовал Миркин, протягивая Теплицкому серые наушники, а потом сказал Третьему:
— Взлетаем, Третий! В Донецк!
— Есть! — тут же активизировался Третий, и включил приборы.
Теплицкий сморщил нос и надвинул наушники на свои лопоухие конопатые уши.
— Третий! — заверещал он так, что в наушниках Третьего разорвался болезненный щелчок. — Ты кого слушаешься, а?
— Вас, шеф, — флегматично ответил Третий, уводя вертолёт прочь с поля страшенного «космического» боя. — Но сейчас проф прав: если мы будем торчать тут — то просто крякнем!
— Блин! — бесновался Теплицкий, ёрзая в кресле, словно на гвоздях. — Все на рыбку!
— Беспонт! — прокомментировал позади всех разжалованный Геккон, пролистывая журнал «Политика и право».
— А ты, вообще, Геккон, молчи: ты уволен! — вскипел Теплицкий, едва ли не вышибая лбом иллюминатор.