И снова она проснулась в чужой комнате. Окно было закрыто гардинами. В пепельнице случайным иероглифом остались лежать два окурка. Она была одна. Тело казалось таким тяжелым, как будто вот-вот продавит матрас. В виски тихонько стучалась головная боль. Который же это час? Она потянулась к ночному столику и нащупала свои часики. Половина седьмого. Как рано! День растянулся на обе стороны. А ночь? Поспала ли она сегодня? Поспала. Мимолетным, поверхностным сном. Теперь вот проснулась, и свет принялся ее тормошить, тычась в заспанные глаза. Она протянула руку за сумочкой и перерыла ее содержимое. Парочка использованных железнодорожных билетов. Табачные крошки. Плевательные мешочки. Таблетки от головной боли. Она проглотила две штуки, не запивая. Они медленно сползли в желудок. Во рту все пересохло. В голове стояла еще худшая сушь. Она полежала, дожидаясь, когда подействует обезболивающее.
Вокруг стояла тишина. Роскошная, благоустроенная тишина. На полу толстый ковер. Мягкая обивка на спинках кровати. Барочные стулья. Разумеется, телевизор. Она пошарила в поисках пульта и прошлась по кнопкам, перебрав утренние новости на итальянском языке. Поискав, нашла наконец новости «Би-би-си Уорлд». Шона там не оказалось. Какой-то другой диктор читал сообщения о произошедших катастрофах. В Ираке назревала война. В Европе стояли небывалые холода. От стужи умирали люди. Чуть скривив рот, она немного посмотрела, что показывают на этом канале. Слушая о чужих неприятностях, она отвлекалась от своих. Всегда найдется кто-нибудь, кому еще хуже. Затем последовали развлекательные репортажи. Эти она не пожелала смотреть. Снова взяла пульт и переключилась на MTV, достала из тумбочки пачку сигарет и закурила. Она выдувала колечки дыма – в этом искусстве она за последний год сделала большие успехи. Гимнастика скуки под приглушенный аккомпанемент модной песенки. Hopeless time to roam. The distance to your home fades away to nowhere.[30] Она втянула полные легкие дыма, упаковав в него свои высушенные мысли. Обезболивающее понемногу начинало действовать. Часики тикали на тумбочке, отгрызая крошечные кусочки времени. How much are you worth? You can't come down to earth / You're swelling up? You're unstoppable.[31] Половина седьмого, а ей нечем заняться. У нее назначена встреча с Себастьяном, но до тех пор еще много времени. А чем заполнить промежуток? Шоппингом, что ли? Сеансом массажа? Съездить в Венецию и нанять гондолу? When you've seen, seen too much too young.[32] Нет, это работа! Она – не Баз, который способен позавтракать на утренней кулинарной программе в Мехико, побывать в Прайори, а потом пригласить всю команду телевидения к себе на обед, Баз, который копил у себя одежды со всех фотосессий и у которого в ближайших друзьях состояли люди, числящиеся в ведомости на выдачу зарплаты как «учитель йоги», «диетолог» и «менеджер по стильному образу жизни». Soulless is everywhere.[33]
В дверь постучали. Удары были вялые. Она отбросила одеяло и поплелась открывать. В коридоре стоял Баз. В шелковой пижаме и тапочках.
– Я не мог уснуть, – сказал он.
31
Много ли стоишь ты? Не добраться тебе назад до земли / Ты разбухаешь как шар? Ты неостановим
33
И всюду нет души