Говорили, и Джимми теперь в этом не сомневался, что внешне невозможно отличить киборга от обычного существа. И во всех основных чертах (мышлении, самосознании, эмоциях) они были психологически идентичны своим человеческим образцам. Киборги даже обладали чувством юмора и представлением о нравственности, равнозначными человеческим. Если они чем и отличались, то, скорее, в лучшую сторону: они не болели и не старились. Но, естественно, они не могли иметь потомства.
Киборг склонил голову. Его глаза выдавали страдание, однако на сжатых губах еще бродила тень саркастической улыбки.
— Остальные тоже? Полностью весь мир? — спросил Джимми.
Киборг засмеялся. Изо рта хлынула кровь.
— То есть, мы единственные человеческие существа, и история…
— История остановилась. Истории больше нет, — ответил киборг слабым голосом.
Джимми опустился на колени перед черным бесполым телом.
— Нигде? Совсем никого не осталось? Прошу вас, мне необходимо знать. Мне нужно найти людей.
— Нет. Никого. Нигде. Ничего, кроме… нас.
— Ну, значит, возрождением человечества займусь я, — сказал Джимми решительно.
— Вы… — голос киборга пресекся, челюсть внезапно отвисла. Самоуправляемый механизм, выведенный из строя кровотечением, отключил все функции, кроме самых необходимых, в ожидании момента, когда можно будет провести починку. Он, так сказать, находился в состоянии комы.
— И я с вами, — произнес чей-то голос.
Джимми обернулся: Рэймона.
— Не ожидали меня увидеть? — продолжила она с ироничной улыбкой.
— Если бы у меня было время поразмыслить, я бы, конечно, вас ждал.
— Мы предупредим их? Или просто исчезнем бесследно?
— Имеет смысл прежде поговорить. Если они не будут знать, что мы ушли исключительно по собственной воле, то пошлют кого-нибудь на поиски. Объясняться все равно придется.
— Верно.
Обменявшись достаточно холодным поцелуем (в конце концов, они едва были знакомы), они отправились, рука об руку, к ресторану, где ожидали Мирна и Нестор. Они шли медленно и не выбирали прямых путей, так что успели полностью обсудить положение. Будущее, решили они, это единственно важная вещь, и о прошлом говорить не стоит.
— Мы вернулись только для того, чтобы попрощаться, — объявил Джимми под тенистыми сводами галереи. — Мы уходим вместе.
Мирна, выпившая к шести часам вечера больше обычного, визгливым голосом выкрикивала несвязные упреки вперемешку с оскорблениями, не вставая, впрочем, из-за стола. Нестор, так и не докончивший свою рюмку коньяка, попросил:
— Сделайте одолжение, объяснитесь.
— Все так, как он сказал, Нестор, — Рэймона выглядела расстроенной (в сущности, она любила старика, каким бы он ни был), но все-таки не отпускала руку Джимми. — Мы решили, что это необходимо. Таков наш долг как человеческих существ.
Она рассказала о киборгах.
— Если мы не остановимся здесь, — добавила она, — этого не сделает никто и никогда. Вся раса продолжит свое безвозвратное плавание в будущее, пока какая-нибудь катастрофа, посерьезнее сегодняшней, не уничтожит нас до последнего представителя. К чему путешествовать из века в век, если они все похожи друг на друга? Ничего больше не увидишь, кроме туристов.
Мирна совсем не обратила внимания на длинное объяснение. У нее имелось свое, более простое.
— Вы влюблены друг в друга, — простонала она.
— Нет, — возразила Рэймона, — мы не влюблены. Думаю даже, что сейчас мы и не особенно нравимся друг другу. Но это наш долг. Разве вы не понимаете?
— Долг Джимми быть рядом со мной. Я заплатила миллионы долларов, чтобы он составлял мне компанию. Это нечестно.
Джимми пожал плечами. Мирна закрыла лицо руками и погрузилась в громкие рыдания.
— Что именно вы намереваетесь делать, вы оба? — спросил Нестор.
— Сначала найдем место, где можно вести хозяйство, — ответил Джимми. — Здесь должно быть много свободных земель. Мы собираемся заиметь как можно больше детей. Постараемся убедить других людей присоединиться к нам. Думаю, если они осознают ситуацию, то будут рады покинуть Морозильники. Затем, через несколько поколений — на это нужно время — у нас уже будет, что показать вам интересного в следующий ваш визит.
— О, не утруждайтесь ради меня. Я вполне доволен существующим положением вещей.
— Тем мы и различаемся.
— Если вам когда-нибудь наскучит…
— Мы делаем это не ради развлечения, — возразила Рэймона.