Туристы (СИ)

своей каской. -Какая из них камера туристки Кати?? – сурово напёр на часового крупногабаритный Бисмарк, указал толстым пальцем вперёд, на аккуратные ряды камер, и прижал его бедное горло к полу тяжёлым сапогом. -Во-вот эт-та... – заикаясь и задыхаясь, просипел часовой, беспомощно ёрзая под ножищей Бисмарка, и слабо кивнул на ту дверищу, которая высилась по правую сторону. -Отлично! – обрадовался Бисмарк и крикнул в темноту коридора: -Братья, я нашёл! -Супер! – отозвалась Звонящая, и они с Красным бесшумно выскользнули из мглы и приблизились к тяжеленной, запертой стальной двери, похожей на корабельную переборку. Часовой попытался отползти в сторонку, чтобы скрыться с глаз, а потом – доложить о вторжении какому-нибудь начальнику, но получил от Звонящей удар по голове и тихо осел на каменный пол. -Чего не оглушил, Бисмарк? – осведомился Красный, разглядывая замок. Кажется, открыть такой можно обычной скрепкой. -Боялся проломить башку, – басом отозвался Бисмарк, ковыряя ботинком жвачку на полу. – Помнишь указ шефа про “безопасные экскурсии”? Кстати, Красный, твоё художество? -кивнул он на жвачку. -Неа, Траурихлигена, наверное, – отказался Красный. – Он тоже “Дирол” любит! -Так, братва, не мешаем – я открываю замок! – полушёпотом ругнула обоих Звонящая, возясь в замке шпилькой для волос. – Шумите, как носороги, когда работать надо! *** Катя сквозь собственный плач услышала за дверью чьи-то приглушённые голоса и затихла, слушая, что говорят. Очень странно говорят: что-то про “Дирол” и художество... Кто это? Неужели, они пришли убить её?? Катя ещё глубже вжалась в угол. Тут совсем негде спрятаться! А они уже ковыряют замок! -Не-е-ет!!! – закричала Катя, закрывая перепачканными ладошками заплаканное личико. – Не трогайте меня!! Дверь со скрипом и лязгом отъехала в сторону, впустив в тёмную камеру Кати яркие лучи страшного чуждого света. И в этих лучах двигались три жуткие фигуры, они приближались... -Не-е-е-ет!!! Пожалуйста, не надо! – заливаясь слезами, умоляла Катя, а одна из фигур наклонилась к ней и сказала: -Ну, чего нюни распустила? Давай, соберись, ты убегаешь! Катя не шевелилась и тихо плакала, повернувшись лицом в угол. -Кисель! – сообщила вторая фигура, принадлежащая Бисмарку. – Ну и нюня! -Поднимайте её, время не резиновое! – скомандовала третья фигура, Звонящая. – Нас тут сейчас посцапают всех, пока она ныть будет! -А поднимай – это я, – вздохнул Бисмарк, наклонившись, чтобы поднять Катю с пола и взвалить на плечо. -Прочь! – взвизгнула Катя и замахала руками, отгоняя чудовище. -Чёрт! – отшатнулся Бисмарк. – Да она мне чуть глаз не выбила! Чёрт! -Так, отдохни немного, сестрёнка! – вмешалась Звонящая и оглушила Катю лёгким прикосновением к её похудевшей шее. Катя всхлипнула, выпучила зрачки и бессильно осела на пол. -Да, так лучше, когда она не двигается и молчит! – прокомментировал Красный, стоя в стороне. -А от тебя вообще, один вред! – огрызнулся Бисмарк и взвалил Катю на плечо. -Тихо! – шикнула Звонящая и медленно, бочком приблизилась к раскрытой двери. – Там кто-то есть! -Блин! – шёпотом ругнулся Красный и прижался лопатками к стенке. -Дошумелись! – констатировал Бисмарк и тоже – затих. Кажется, часовой что-то кому-то доложил, и теперь – во мраке коридора с фонарями шарили три фигуры, чьи руки заканчивались смертоносными МР-38. Игрек-МР-38. -Так, придётся разделиться! – шепнула Звонящая, задвинулась в камеру Кати и бесшумно прикрыла дверь. – Вы вдвоём отвлечёте солдат, а я – вытащу Катю! -Есть! – тут же согласился Бисмарк, вскинув автомат. -Грязная работа – мне... – пробормотал Красный. – Но я, всё равно, не жалуюсь... -Ребята, я что-то не понял! – в игрек-наушниках загремел обозлённый голос Репейника. -А тебе чего? – осведомилась Звонящая, удерживая оглушённую Катю от падения холодный, грязный пол. -Что я говорил про наручные флипперы? – рявкнул Репейник, беснуясь у себя в пробойной. Ему легко бесноваться – сидит на пятой точке и в ус не дует, а они под пули лезут, да едва не садятся на колья... -Ты сначала настой точность на своей балде, и не пробрасывай нас в лес! – огрызнулась Звонящая. – А потом будешь давать вредные советы! Ты хотел, чтобы мы на карачках в Краузеберг чёртов ползли?? -Еленовские Карьеры... – поспешил поправить Репейник... -Нет, здесь – Краузеберг! – настояла Звонящая, сатанея. – У них одни игреки да брахмаширасы, а мы должны сюда на карачках лезть! Мы с тобой прошляпили, и Траурихлиген проклятый превратил Еленовские Карьеры в Краузеберг! Сейчас, мы опять включаем наручные флипперы и пробрасываемся в нормохронос – хочешь ты этого или нет! – постановила она, решив закончить миссию сейчас и спасти всех и сразу. Кроме Сенцова – они его потом пробросят и тоже спасут. -Постойте, ребята, не прыгайте... – Репейник на том конце, буквально взмолился, не давая им проброситься. -Это ещё почему? – удивилась Звонящая, настраивая свой наручный флиппер на нормохронос. -У меня тут с осциллятором проблемка... – нехотя пояснил Репейник. – В межсрезовом пространстве повиснете... -Мой флиппер с осциллятором! – сурово отрезала Звонящая. – А сейчас, я вижу, аварийная ситуация! -Нет! – устрашённо вспищал Репейник и даже скинул у себя что-то на пол, что зазвенело, рождая в передатчике противный свист. – Твой осциллятор недоработан! Помнишь мои сапоги?? -Чёрт... – огрызнулась Звонящая, отключив на время игрек-связь. – Ребята, придётся делиться. Мы пока что не можем вернуться домой. -Блин... – буркнул Красный. – А я только подумал о том, какой сэндвич съем, когда вернусь... -Всё, пошли! – Звонящая отдала приказ, и Красный с Бисмарком пошли вперёд, чтобы вступить в бой с фашистами. Их было много – целый отряд, и Красный, который шёл впереди, притаился около высокой прохладной стены, подав знак Бисмарку, чтобы тот тоже замер. Бисмарк притаился, держа наготове тяжёлую базуку, чтобы пустить её в ход в любой нужный момент. Фашисты их искали – они не маршировали, как обычно маршируют, а крались, будто прочёсывая всё в поисках врагов. -Бисмарк, ты стрельни в них разок и бежим! – решил Красный, высунувшись немного и наблюдая за ними, как они крадутся со своими игрек-автоматами. – мы должны отвлечь их от Звонящей! -Не вопрос! – бесшабашно согласился Бисмарк, выпрыгнул из укрытия и пустил игрек-ракету в самую гущу серых солдат! ВЖЖ! БАХХ!! – ракета с воем просвистела в воздухе, врубившись в асфальт, взорвалась, расшвыряв немцев в разные стороны. Те, что выжили в этом взрыве, переполошились, разорались, принялись палить куда придётся. -Вперёд! – крикнул Красный, выскочил из-за простенка и побежал вперёд, куда глаза глядят, мимо беснующихся фашистов, а за ним и Бисмарк побежал, стрельнув ещё один раз. Немцы клюнули на них – паля из автоматов, пустились в погоню, а Красный и Бисмарк перебегали от одного дома к другому, убивая тех фашистов, которые оказались у них на пути. А их становилось всё больше и больше – услыхав выстрелы и взрывы, на них сбегались и съезжались на мотоциклах все патрули. В одной руке Бисмарк держал игрек-базуку, во второй – игрек-шмайссер и стрелял то из одного оружия, то из другого, отбиваясь от наседающих врагов. Красный был точно так же вооружён и тоже стрелял, взрывая солдат, здания, дороги, машины... *** Звонящая прислушалась и услышала рядом с собой только тишину и плаксивые всхлипывания очухавшейся Кати. Немцы клюнули на Красного с Бисмарком и гонялись за ними, бросив караулить и обыскивать магазин, и Звонящая решила потихоньку выбираться и уводить Катю. -Так, Катя, пошли! – скомандовала она, взяв сенцовскую невесту за руку и таща её за собой, по осклизлым холодным ступенькам, вверх, к дневному свету. Она была одета в глупую ночную рубашку, а ноги Кати оказались босыми – неприглядный костюмчик для побега от фашистов, и Звонящая решила так: она найдёт немчика, сдерёт с него мундир и сапоги, и отдаст его Кате, чтобы та всё это надела. -Куда мы идём? – спросила шатающаяся Катя, едва поспевая за быстро шагающей Звонящей. -Домой, – негромко ответила Звонящая, выводя Катю из магазина на воздух. Катя зажмурилась, оказавшись на солнце – просидев в подвале, она отвыкла от света – и споткнулась обо что-то своей босой ногой. -Ай... – Катя всхлипнула и захромала, застряв. -Ну, что ещё? – фыркнула Звонящая, которая, присев за стеной магазина, уже высмотрела немчика для того, чтобы отобрать у него мундир. Немчику было лет восемнадцать-двадцать, и он шатался в одиночестве у подбитого мотоцикла. Наверное, но сурово навернулся с него и стукнулся головой – забацанный был, и весь в крови. -Я не могу идти... – прохныкала Катя, показав на разбитый большой палец. -Тьфу ты, чёрт! – ругнулась Звонящая, бросив немчика произвол судьбы. Зачем этой Кате мундир, когда она не может бежать? Чтобы тяжелее стала?? В рубашке её легче будет нести! -Иди сюда! – Звонящая фыркнула и взвалила Катю к себе на плечо, чтобы донести её вон до того приземистого здания с высокими воротами, передохнуть там и так далее, пока не достигнет леса. Катя заныла, повиснув, а Звонящая, пригибаясь под её весом, проворно выскользнула из укрытия и побежала по развороченной ракетами Бисмарка дороге к намеченному зданию. Тут не было живых немцев кроме того, забацанного – только трупы, горящая техника, воронки и камни. Живые немцы гонялись за Красным и Бисмарком, и Звонящая слышала в отдалении их стрельбу и голоса. -Мне страшно... – проныла на её плече Катя, ворочаясь. -А мне тяжело! – огрызнулась Звонящая, пробегая мимо полыхающего мотоцикла и задержав дыхание, чтобы не вдыхать мерзкий удушливый дым. Вверх вздымались языки горячего пламени, превращая воздух вокруг в духовку, а до намеченной постройки оставалось метров пять, когда за спиной послышался злой голос, похожий на лай: -Партизан! Хальт! Хэндэ Хох!! Рывком обернувшись, Звонящая поняла, что их заметил забацанный немчик и решил остановить, прицеливаясь из автомата. -Сгинь! – ругнулась Звонящая, выхватила пистолет свободной от Кати рукой и тут же пристрелила проклятого фашиста, заставив его повалиться носом в грязь и умереть. Она прибавила скорости, пыхтя под весом Кати, и быстро оказалась около приземистой постройки, притаилась возле неё, переводя дух и оглядываясь в поисках врагов. Не увидев последних, Звонящая заскочила за высокую дверь и прикрыла её за собой, чтобы никто не заметил её и тяжёлую, ворочающуюся Катю. Здание являлось конюшней – пространство внутри него оказалось поделено на стойла, в которых храпели и фыркали потревоженные лошади. “Отлично!” – обрадовалась Звонящая вновь обретённому транспорту и направилась к ближайшему из стойл, где топталась крупная гнедая кобыла. Катя вяло ворочалась на плече Звонящей и тихо, жалобно стонала. -Сейчас, сестрёнка, мы отсюда уедем! – сказала ей Звонящая и погрузила Катю животом на спину кобылы. Убедившись, что Катя не свалится, Звонящая сама вскочила в седло, схватив поводья, и пришпорила лошадку каблуками. -Вперёд, лошадь! – крикнула она, а кобыла взвилась на дыбы, рванула вперёд, сокрушив непрочные ворота конюшни, и понеслась через двор, расшвыривая всё, что попадалось ей под копыта. Выскочив из здания конюшни, лошадь Звонящей налетела на кого-то и смяла под копытами, едва не сбросив седоков. Звонящая поняла, что это – немец попал под копыта лошади, его каска с лязгом покатилась по выбитому асфальту. -Но! – Звонящая пришпорила лошадь, увидав, что смятый немец тут был не один – к конюшне подтянулся целый отряд. Лошадь поскакала быстрее, Катя, взвизгнув, вцепилась в ногу Звонящей своими холодными руками. -Партизанен! Партизанен! – орали немецкие солдаты и мельтешили муравьями, палили, один швырнул гранату, промазал мимо быстроногой лошадки и попал в стенку полуразрушенного дома. Граната взорвалась с огнём и громом, осколки едва не зацепили лошадку, а Звонящая всё пришпоривала и пришпоривала её, гоня к воротам. Оглушённая взрывом, Катя заболталась беспомощной куклой и это хорошо: не мешает направлять лошадь и отстреливаться. Пули свистели над головой, одна даже сшибла со Звонящей игрек-очки. Но Звонящая не сбавляла ход – бросив кобылу в сумасшедший галоп, она неслась через изувеченный парк к городским воротам. Позади ревели мотоциклы – немцы преследовали и палили, пытаясь подбить лошадку. Катя стукалась руками о крутые лошадиные бока и опасно качалась, грозя свалиться. Над головой снова просвистела очередь, а за спиной послышался рёв мотора – немцы гнались за ней на мотоцикле и стреляли, и тогда Звонящая выхватила свой автомат и пальнула назад ответной очередью, вышибив из коляски стрелка. Стрелок, убитый, покатился кубарем, но водитель остался в седле, продолжал погоню, лихо поворачивая мотоцикл попятам за лошадкой Звонящей. А кроме того – он вытащил пистолет и принялся с хлопками палить, пытаясь пристрелить лошадь и сбросить Звонящую с Катей на каменистую землю. -Чёрт... – фыркнула Звонящая, пустила вторую очередь, не глядя. Мимо водителя она промахнулась, зато пробила переднее колесо мотоцикла, из-за чего он завихлялся, съехал в кювет, опрокинулся и загорелся. Впереди показались контрольные будки и шлагбаум – выезд из города, к которому и направляла Звонящая свою быстроногую лошадь. У выезда собрались часовые – решили их задержать, но Звонящая только пришпорила лошадь, заставляя её скакать прямо на сгрудившихся солдат. Закинув автомат за спину, Звонящая сжала поводья лошади одной рукой, а второй – придерживала Катю, чтобы та не слетела и не размазалась о дорогу. Лошадь мчалась бесноватым галопом, храпя и потея, смяла ещё солдата и ещё... -Опускай! Не дайте им уйти! – бесновались часовые на выезде, расхватывали оружие, поняв, что Звонящая не остановит лошадь, а будет переть до тех пор, пока не передавит их всех и не вырвется в лес. Один часовой в бешеном темпе вращал ручку, опуская полосатый шлагбаум, чтобы создать шальной лошади суровое препятствие. -Ха-альт! – другой солдат, наверное, храбрый, выскочил вперёд и заревел бешеным голосом, выпятив впереди себя автомат, надеясь остановить беглецов. Звонящая не собиралась сдаваться – она обязана спасти сенцовскую Катю. -Но! Пошла! – закричала она, крепко пришпорив кобылу каблуками. Лошадь заржала, ускорила галоп, смяла под собой этого бесполезного героя и ринулась дальше, давя и разгоняя других часовых – скакала прямо на опущенный шлагбаум... -Но! Вперёд! – подгоняла её Звонящая, кобыла испустила истошное ржание, на скаку перемахнула шлагбаум широким прыжком и рванула прочь по раскисшей грунтовке. Сбитые немцы катились по грязи и исчезали в хаосе растительности. -Догнать, расстрелять! Стоять! – свирепствовали позади крики фашистов и тонули в рёве мотоциклетных моторов. Бросив быстрый взгляд назад, Звонящая поняла, что отставать они не собираются – будут преследовать до тех пор, пока не схватят или не застрелят! Главное, чтобы они не зацепили Катю! -Держись, сестра! – сказала Звонящая неподвижной Кате, перехватила поводья левой рукой, а правой подняла автомат. Немец на головном мотоцикле так и гвоздил, пули свистели под копытами кобылы, врубались в дорожную грязь... -Получай! – выдохнула Звонящая, вдавила курок и одновременно повернула кобылу с дороги в лес. Автомат Звонящей прострекотал очередью, и переднее колесо головного мотоцикла получило пулю, с грохотом лопнуло, сбив мотоцикл с пути. Он выполнил неуклюжий вираж, слетел с дороги и покатился кубарем, расшвыривая грязь. Загорелся, пуская снопы пламени и на лету врубился в два следующих мотоцикла, накрыв их огненной волной. Над лесными верхушками грохнул взрыв, жгучий ветер опалил Звонящей спину и затылок... Несомый ветром, горячий пепел поджигал листья. Кобыла, храпя, неслась вперёд, рассекая густые заросли, Звонящая оглянулась снова и увидела посреди дороги ревущий пожар и немецкие мотоциклы, которые, не успевая затормозить, влетают в него и тут же взрываются, наполняя воздух адским громом и вонью горелой резины. Всё, погоня захлебнулась – они нескоро расчистят этот полыхающий завал – можно дать отдых и кобыле, и Кате, и самой себе. -А... а... – блеяла, приходя в сознание Катя и слабенько возила руками по крутому кобыльему боку. -Тихо, сейчас, мы тебя домой пробросим! – сказала ей Звонящая, натягивая вожжи, чтобы кобыла сбавила ход. -Кто вы такие? – пролепетала Катя, сделав попытку сесть, но не смогла и осталась лежать животом поперёк лошадиной спины. -Мы – друзья Старлея, то есть, Сенцова, – негромко ответила ей Звонящая, не забывая смотреть по сторонам и выискивать возможную погоню. Кажется, погони нет, и лес вокруг спокоен. Мирно шевелятся на утреннем слабом ветерке разлапистые древесные ветви, птицы свистят, чирикают, выкрикивают и напевают... Небыстро рыся, лошадка удалялась в заросли, переступая ямки, перескакивая узкие, быстрые ручьи которые то и дело попадались на пути. На толстую ветку сосны выпрыгнула рыжая белка, понюхала воздух, сгрызла орех и спряталась вновь. -Куда вы меня везёте? – спросила Катя – уже громче. Звонящей не очень нравилась разговорчивость туристки – шумит, её могут услышать. -Тихо! – шикнула на Катю Звонящая, не опуская автомат: а вдруг гомон туристки уже услышан, и немцы потихоньку окружают их? -Куда?.. – начала Катя, барахтаясь ногами. -Цыц! – отрубила Звонящая, едва удержав себя от оплеухи, которая бы оглушила туристку и заставила бы её замолкнуть. -С-скажите... – Катя не желала замолкать, а всё тиранила своими глупыми вопросами. – Эрих – это Траурихлиген? -Как ты мне надоела... – тихо фыркнула Звонящая и легонько дотронулась указательным пальцем до Катиной шеи. – Поспи, сестрёнка, тебе полезно, – сказала она, видя, как Катя обмякла и повисла в седле, на время вернув тишину. Разобравшись с Катей, Звонящая надела запасные игрек-очки и включила их. В нехрональный реальности без игрек-очков не обойтись, в обязательный комплект снаряжения теперь входят запасные очки. *** Константин Сенцов боялся. Звонящая дала ему умопомрачительное задание – проброситься на “Весёлую поляну”, появиться перед разъярённым Эрихом Траурихлигеном и отвлечь его на себя до тех пор, пока товарищи не вызволят Катю. Он никогда не вернулся бы к Траурихлигену после того, как чудом спасся с самого кола, но ради Кати он был готов вернуться хоть, в ад, лишь бы она осталась жива. Он морально приготовился к встрече с дьяволом и, пробросившись... Застопорился, стоя в высокой жухлой траве по колено, потому что адский проброс дезориентировал его. Сенцов не понял, куда попал – трава повсюду, а когда улеглась боль и тошнота – вдруг увидал перед собою солдата. Сенцов вздрогнул от страха, и тут же осознал: солдат стоит к нему спиной, смотрит на утыканный кольями “весёлый” холм, а сам Сенцов попал на самую окраину страшной поляны Траурихлигена и оказался под защитой куста. Он видел и Траурихлигена – кровожадный генерал бесновался, а солдаты, которые готовили Константину кол испуганно озирались, не понимая, куда делся приговорённый. Траурихлиген в отличии от них прекрасно понимал, что Сенцова пробросили в нормохронос – и от этого всё сильнее злился. Сенцов собрал в кулак всю храбрость – Эрих вытаскивает из кармана смартфон, чтобы звонить своим приспешникам и требовать привести на кол бедную Катю – чтобы она приняла мучительную смерть вместо Сенцова. Константин этого не допустит, и поэтому он выпрыгнул из куста, навернул ногой ничего не подозревавшего солдата и громко крикнул, наступив на его оглушённое тело: -Эй, фашист, я здесь!! -А? – Траурихлиген поднял свою злобную голову, скрежеща зубами, заметил Сенцова, как тот пинает солдата... – Ну, сейчас я с тобой разберусь! – зарычав, он моментально отобрал у ближайшего к себе фашиста автомат и принялся стрелять в Сенцова очередями, пытаясь убить. Пуля угодила Сенцову в руку, больно оцарапав, Константин решил бежать, и следующая пуля ударила его между лопаток, задержавшись в игрек-броне. -Ай! – Сенцов сбил дыхание, ощутив тяжёлый удар и с размаху рухнул в грязь, едва её не нахлебавшись. -Хватайте этого слизня! – рычал позади него Траурихлиген и бежал громадными скачками, стремительно приближаясь. За спиною Константина собрались солдаты, ухватили его за руки, оторвали от земли, водворив на ноги. Но Сенцов решил им не сдаваться – навернув одного кулаком, он вырвался, саданул второго ногой в живот и побежал, куда глаза глядят. Впереди были кусты, высокие травы, снова кусты... С размаху Константин врубился в заросли и забился в куст, скрылся в его густой листве и затих. -Так, сейчас поохотимся на партизанчиков! – долетел до него хищный смешок Траурихлигена, Сенцов чуть выглянул и увидел, что фашист продирается сквозь кусты туда, к нему, с пистолетом-пулемётом “МР-40-игрек” в руках... Сенцов замер, прижавшись к земле, однако знал, что земля всё равно его не спасёт – Сенцову надо снова бежать... Константин вскочил на ноги и рванул куда-то, куда смотрели его вытаращенные глаза. -Он здесь! За ним! – неприятно заорал за спиною его Траурихлиген, лязгая оружием – Догнать! Расстрелять! За спиною топотали десятки шагов – солдаты бежали за Константином по пятам и стреляли, стреляли, не переставая. Сенцов чувствовал, что не сможет так долго удерживать сумасшедшую скорость: выдохнется, да и корней здесь полно – можно запросто споткнуться и сделаться лёгкой добычей. Ботинки утопали в илистой грязи, Константин бежал всё медленней, потому что становилось трудно отдирать ноги от земли. Сшибая грудью и поцарапанными руками высокую осоку, Константин выполнил прыжок и... ПЛЮХ! – проревела грязная вонючая вода и Сенцов погрузился с покрышкой, наглотался, пошёл к далёкому погибельному болотному дну... “Русальная елань!” – пронеслось в бедной утопающей голове. -НЕЕЕТ!! – заорал Сенцов, пуская в густой жиже пузыри, растерял последний воздух и принялся судорожно болтать конечностями, стремясь всплыть. Коленки коснулись холодного мокрого ила на дне, а голова... вдруг выпрыгнула на поверхность! Воды оказалось по колено, Константин ощутил дно и какой-то камень, который неприятно впился в ногу. Встав, Сенцов отплевался от противной горькой жижи и огляделся вокруг. Деревья, камыши, камыши, деревья, какая-то птица выскочила из-за ближайшего косматого куста... Неужели они отстали?? Решили, что Сенцов утонул? Испугались елани? Или прячутся?? Константин вдруг понял, что возвышается по колено в воде, как на ладони – его заметят и за километр, если он и дальше будет так торчать... Пригнувшись ниже, к самой воде, Константин осторожно встал на четвереньки. Затхлая тина вокруг него отвечала негромким чавканьем и Константин замер, чтобы не создавать лишний шум. Птицы свистят, лес шумит... Плещет дурацкое болото.... Кажется, человечьих звуков нет – безопасно, можно тихонечко ползти во-он к тем камышам: они достаточно густы для того, чтобы в них скрыться... Загребая воду руками, Константин медленно-медленно, как могла бы ползти большая черепаха двинулся через болото туда, в густую заросль, которая скроет его с вражеских глаз и спасёт... На время. Скоро Бисмарк и Красный отобьются от преследования и придут за ним. А пока Сенцов пересидит тут, под защитой длинных толстых листьев. Ноги скользили по дну, и Сенцов, передвигаясь, рисковал плюхнуться и снова уйти под воду с покрышкой. Аккуратно удерживая зыбкое равновесие, он добрался до кромки воды и вылез на низкий грязный бережок, густо усаженный камышом и осокой. Под ногами торчали утиные гнёзда, и Константин обходил их, как мог, но дикие утки, которых тут оказались миллионы, с гвалтом и свистом вырывались в воздух, хаотично кружились, выдавая его, а некоторые даже больно клевались. -Кыш! Да кыш ты, господи! – гонял их Сенцов и махал руками, как бешеная мельница. Забравшись поглубже, мокрый и поклёванный Константин уселся в гуще болотной зелени, пристроился, где посуше, чтобы поменьше мёрзнуть, и затих. Утиные стаи кружились над осквернённым своим убежищем и голосили, свистели крыльями,трещали. Да, кажется, Сенцову недолго тут сидеть – из-за проклятых уток его могут обнаружить, поэтому надо тихонько выбираться и искать остальных самому. И вдруг Константин Сенцов заслышал шорох. Нет, это не утки и не ветер, это – кто-то пробирается к нему, ломая камыши! Человек! Только человек мог издавать такой тяжёлый шум, вламываясь в заросль! Чёрт! Сенцов не на шутку испугался: неужели, это солдаты Траурихлигена так быстро вычислили его по уткам??? Надо бежать! Или прятаться?? Или бежать??? Бежать! Константин выскочил из засады, рванул вперёд наугад и... Столкнулся нос к носу с человеком. -А-а-а!! – взвизгнул Сенцов, потому что в руках человека ему сразу же представился погибельный автомат. Человек отшатнулся от Константина, как от волка и застыл, оглядывая его круглыми глазами. Сенцов тоже застыл, ожидая расстрела, и в свою очередь, оглядывал незнакомца. Нет, это не Траурихлиген, и не солдат Траурихлигена – кто-то другой, хотя и затянут в какой-то серый мундир, но он и не немец и вообще, какой-то странный. Тощий, высохший, обветренный, глазки прищурены, а носик крохотный, будто бы у первоклассника. -Ру-ру-русалка... – этот тип шепелявил по-русски и ещё – его костлявые руки тряслись, а острая нижняя челюсть дрожала. -Русалка? – Константин удивился. Он ожидал услышать: “Стой!”, “Руки вверх!”, “Расстрелять!”, но никак не о русалках. – Послушайте... – пробормотал он и поднял руку, чтобы поскрести затылок. На мокром и грязном рукаве Сенцова повис косматый клок тины. Глаза незнакомца расширились ещё больше. Казалось, он даже перестал дышать, вперившись в эту тину. Он только вздрагивал и булькал, бледнея, а его трясущаяся рука никак не могла нащупать на поясе кобуру. -Не... – начал Сенцов, попытавшись сказать: “Не бойтесь”, но незнакомец отпрянул назад, намереваясь сбежать. -Русалка-а-а-а!!! – истошно завопил он и задал такого стрекача, что Константин даже не заметил, когда его пятки скрылись в ближайшем кусту. -Чёрт! – ругнулся Константин, стряхивая с себя дурацкую тину и грязь. Сенцов решил выбраться из камышей и отыскать хотя бы Красного, но вдруг в его воротник кто-то жёстко вцепился и с силой дёрнул, из-за чего Константин потерял равновесие и едва не полетел в воду.