“Дай бог...” – уныло подумал Сенцов, послушно плетясь за Репейником, кротко садясь в страшное кресло корректировщика сознания... Кресло пленило сенцовские руки и ноги толстыми “инквизиторскими” ремнями, и Константин мысленно попрощался со своим разумом, уверившись, что сейчас превратится в гриб.
*** Эрих Траурихлиген, буквально, вылетел из хронокоридора в свой кабинет в Еленовском райкоме. Из последних сил он сумел устоять на ногах, шатаясь, подполз к креслу с высокой спинкой и рухнул туда, как мешок. Голова Траурихлигена дико болела, он схватился за неё обеими руками, уткнувшись лицом в полированную столешницу. -Доннерветтер... – прорычал он, чувствуя, что его голова сейчас взорвётся... Да, оповский нейтрализатор памяти действует жёстко: Эрих Траурихлиген пропадал от головной боли, ломоты в костях, озноба и холодного пота. В ушах стоял кошмарный звон, в глазах двоилось, троилось, четверилось, к горлу подкатывала ужасная, мучительная тошнота... Корчась, он едва не свернул на пол монитор компьютера, ноутбук, подставку для карандашей и все свои бумаги... В дверь скрёбся Шульц – Траурихлиген сквозь шум в ушах слышал, как он ноет, просясь к нему убирать. Страдая от боли, Траурихлиген с такой злобой зарычал адъютанту проклятия, что бедняга уронил ведро и убежал по коридору бегом, задав сумасшедший кросс, потому как решил, что генерал сейчас выскочит и его живьём сожрёт... Эрих Траурихлиген начал приходить в себя лишь через два часа. Выпив три литра воды и отдышавшись, он почувствовал себя чуть-чуть получше. Траурихлиген запустил пальцы в волосы на своём затылке и снял небольшой магнитик, который спрятал накануне обратного проброса. Магнитик блокировал работу нейтрализатора памяти.Попав обратно, в своё время, Эрих Траурихлиген помнил всё и оставался “Туристом”. Он сделал это специально, поняв, что оп не отцепится от него до тех пор, пока не “законопатит” – что ж, Траурихлиген дал им такую возможность. Они радуются, искренне считая, что избавились от него и восстановили свой глупый нормохронос. Пускай, порадуются перед смертью – Траурихлиген даст им и такую возможность, а потом с радостью уничтожит! Боль ушла, улеглась тошнота и исчез шум в ушах, сменившись страшной усталостью. Зевнув, Эрих Траурихлиген откинулся на спинку кресла и тут же заснул – по-сенцовски, в ботинках.
====== Глава 177. Конец Гибрида. ======
-Ну, что, крякнул, как утак? -Э, братья, да Репейник съел ему мозги! -Да не, он просто в шоке! -И что ты будешь делать, если он превратится в гриб?? -Да бросьте вы! -О, анекдот вспомнил! -Иди ты, знаешь, куда со своими анекдотами! -Ты не копошись, клёвый анекдот! Над Сенцовым скопились физиономии, а Сенцов не знал, чьи они. Он даже не мог понять, где находится и что это такое мешает ему двигать руками. -Очухался! – радостно заявила одна физиономия, которая нависала аккурат над головой Константина. -Ы-ы... – выжал из себя Сенцов, вяло ворочаясь на чём-то неудобном и жёстком, как самшитовое бревно. -Точно, съел мозги! – констатировала физиономия в правом верхнем углу. -Да отвалите вы все от него! – третья физиономия распихала остальные и отодвинулась сама. – А то он точно, крякнет – от страха! -Я, кстати, сегодня побрился! – хихикнули справа. -Придурок! – возмутились слева, а потом – раздался звонкий хлопок оплеухи. -Потише, медведь! – обиделись справа, а потом всё стихло, потому что решил заговорить Сенцов. -А-а-а... – Константин сначала закряхтел, потому что руки и ноги оказались словно деревянными – нельзя ни согнуть, ни разогнуть. -Кряхтит... – прокомментировали справа. Чёрт, да хватит комментировать! Сенцов возмутился лишь мысленно, а вслух его непослушный язык выдал только: -Че-че? -Точно, превратился в гриб! – заявили справа. Какой вам ещё гриб?? Сейчас, Сенцов им наваляет лещей... Стоит только почувствовать свои ноги... -Старлей! – рявкнули сверху, отчего Сенцов едва не оглох на левое ухо – аж звон пошёл. -Ты гриб?? – пытались добиться слева, и ещё – навязчиво тормошили за левое плечо жёсткой широкой рукой. В любой другой миг Сенцов бы взял эту наглую руку в болезненный захват и не выпустил бы до тех пор, пока не услышал бы извинения, но только не сейчас, когда его собственные руки были, словно сломанные протезы. -Отстаньте от меня... – наконец-то смог взмолиться Сенцов. – Я в порядке. Не орите, а то оглохну! -Ну, вот! А ты говорил: “Гриб!”, “Гриб
Я знаю, что делаю! – хвастливо заявили справа, и Сенцов наконец-то узнал голос Репейника. -Ну, как, Старлей, не хочешь больше душить жидов? – осведомился голос Красного, и Сенцов, наконец-то начал припоминать, зачем он вообще, лежит на этой дурацкой твёрдой кушетке и чувствует себя препарированной жабой. Они пытались уничтожить личностный гибрид. Интересно, получилось, или нет? Сенцов прислушался к себе. Желудок ощутимо пуст, голова – тоже... Сенцов бы с удовольствием наелся пиццы, посмотрел бы телик, потаскал бы штангу... Нет, кажется, нездоровое желание убивать и рушить оставило в покое сенцовскую голову. Никаких жидов, никаких коммунистов... война для Сенцова закончилась и он, наконец-то, вернётся к нормальной жизни. -Братья, отстегните его, что ли? – раздался над Константином голос Звонящей, и Сенцов вспомнил, что его руки и ноги пристегнули к кушетке ремнями – на всякий случай, если гибрид в Сенцове расцветёт пышным цветом и начнёт неистово крушить лабораторию Репейника. Кажется, ничего такого не произошло... По крайней мере, Сенцов этого не помнит... -Есть хочется! – наконец, Сенцов смог осмысленно выразить свои мысли, и Репейник перестал нависать над ним – отодвинулся в сторонку, а Красный расстёгивал ремни, выпуская из плена руки и ноги Сенцова. -Выздоровел! – хохотнул где-то голос Бисмарка. -Выздоровел – значит, хватит с ним возиться! Пошли есть! – постановила Звонящая, повернулась и пошла к переборке, которая заменяла лаборатории Репейника дверь. Сенцов ясно видел её – Звонящая нажимает кнопку, переборка начинает открываться, за ней топают все остальные и болтают про деликатесы в ресторане отеля “Рицци”. Для них это просто – раз, и оказаться в отеле “Рицци”, или в Лас-Вегасе, или... на Северном полюсе. А вот, Сенцов никогда раньше не был в отеле “Рицци”... И тут Константин вспомнил о Кате. Как хорошо было бы повезти и её куда-нибудь, в далёкие страны – в Италию, во Францию... Кажется, Катя мечтала увидеть Париж... или Рим...или Флоренцию... Сенцов по-сенцовски забыл, о каком именно городе мечтала его бывшая невеста, но, имей он возможность – показал бы ей весь мир! Жаль, что он не может позвонить ей и пригласить на фантастическую экскурсию... -Ну, Старлей, ты едешь или нет?? – скрипучий голос Репейника влетел в сенцовские мозги, сдув призрачную Катю, и Константин вздрогнул от неожиданности. -А? Что? – глупо заклекотал он, едва не вывалившись из кресла на пол. -В Лас-Вегас едешь?? – рявкнула Звонящая, вклинившись в реальность Сенцова рядом с Репейником. – Сфинкс заждался! -Эээ... ребята... – промямлил Сенцов, ёрзая, но не вставая. -Поехали, брат, там тебе споёт настоящий Элвис! – пропел Красный, нарезая круги в предвкушении выигрышей... Он всегда ставит условно настоящие копейки, а выигрывает вполне реальные деньги, подключая к автоматам свой игрек-комп... -Я, пожалуй, не поеду... – булькнул Сенцов, отлипая от кресла и пространно двигаясь вперёд, к выходу. -Ты чего? – удивилась Звонящая. – Даже Репейник – и тот едет! А ты? -Я... устал... – пискнул Сенцов, тащась по длинному коридору в месте со всеми – к стоянке. Они поедут развлекаться, а он поедет спать. – Я в ретоподъезд поеду... -Ладно... – пожал плечами Красный. – Ты только смотри, от скуки не свались! *** Запершись на все замки, которых тут оказалось целых шесть, Константин плюхнулся животом на кушетку и вытащил из пакета игрек-ноутбук Репейника. Сейчас, в этот тихий безоблачный вечер Константин Сенцов впервые в жизни лежал на кушетке, обитой белой кожей, около пульта от огромного жидкокристаллического телевизора, который он тоже впервые в жизни видел не на витрине магазина, а тут, на низкой тумбочке перед собой... Стащить у Репейника игрек-ноутбук оказалось на удивление легко и просто:Сенцов подошёл и взял его с тумбочки, ничем не закрытой... да и роботов вокруг не оказалось... Можно было удивиться, задуматься... Но голова Сенцова была занята другими мыслями. Установив ноутбук на журнальном столике из чёрного дерева, Сенцов включил его, и связался с игрек-спутником Репейника. “Украина, город Донецк, улица Владычанского, дом 82″ – Сенцов набрал критерий поиска, и тут же голографический экран показал ему до боли знакомые места. Перекрёсток двух узких улиц, где Сенцов бегал ещё ребёнком, крыши пятиэтажных домов, тополя... Голубятни в почти что, родном дворе – одна из них огромная, в два этажа, на нижнем из которых обитают холёные куры, а на верхнем – поселили голубей. А вот, и тихий квадратный дворик, где под аркою, увитой виноградными лозами, прячутся лавочки, заполненные бабулями. Сенцов десятки раз проходил под этой аркой и знал всех бабуль по имени-отчеству... Сенцов проходил под аркой, когда шёл в гости к Кате. К милой Кате, милой, несмотря ни на бухгалтера, ни на что на свете... Константин нажал “приближение”, и Катин двор приблизился настолько, что Константин различил играющих детей. Трое лазали на турниках, один раскачивался на цепочных качелях – на той самой, на которой Сенцов когда-то катал Катю... Спутник Репейника – клёвая штука, скорость трансляции с него фантастическая, и Сенцов видит, словно по телевизору, как бегают и играют дети, как ходят по дорожкам взрослые, летают птицы, серый кот запрыгнул на крышу одной голубятни. Сенцову невероятно повезло: как раз в тот момент, когда он решил увидеть её двор – Катя вышла из-под виноградной арки и небыстро пошла... наверное, в магазин или в хлебный ларёк. Она была одна, без кособокого Степана, одетая в синее платье, которое так нравилось Сенцову... И вдруг, внезапно, словно бы кто-то смыл её, Катя исчезла, голографический игрек-экран почернел, а секунду спустя из черноты выпрыгнул Репейник. Сенцов никак не ожидал, что он появится, и опешил настолько, что свалился с кушетки на ковёр и забарахтался на нём подбитой черепашкой. -Ну, что, Старлей, развлекаешься? – осведомился Репейник, довольный видеть Константина барахтающимся на ковре под кушеткой. Константин прекратил бестолково барахтаться, встал на ноги и сжал кулаки. -Как ты узнал? – рыкнул Сенцов, разозлившись на то, что Репейник вторгается в его личную жизнь. -Ты думал, что я не замечу, как ты тыришь мой игрек-ноут? – хихикнул Репейник, улыбаясь “в усы”, потому что на физиономии Сенцова предательски задержались испуг и замешательство. -Чёрт... – буркнул Сенцов, чувствуя, что виноват. – Я верну... -Дарю! – расщедрился Репейник. – Я специально наделал копий и положил их на видных местах! Я давно заметил, как вы заглядываетесь на мой игрек-ноут! Звонящая себе тоже один сцапала! И Красный, и Бисмарк! Тоже, думали, что я не замечу, а они у меня все с маяками, и в сеть соединены! Я специально так сделал, чтобы вы мой не испортили! Мой у меня в сейфе лежит, я не лопух! Сенцов пробухтел нечто неразборчивое, потому что так и не нашёл в карманах слов, а Репейник, подмигнув левым глазом, весело сообщил: -Ну что, брат, дело сделано! Мы отделались от туристов, можешь праздновать! – с этими словами Репейник погрузился в темноту, позволив Катиному двору вновь явиться перед Сенцовым. Пока Сенцов рассусоливал с Репейником – Катя успела куда-то уйти, и двор без неё казался пустынным, словно Сахара. -Чёрт... – тихо проворчал Сенцов, разозлившись на докучливого Репейника. Он хотел найти Катю с помощью навигации по антропометрии, но передумал: совесть больно куснула, подсказав, что тайно следить за человеком нехорошо. Траурихлиген тайно следил за Сенцовым – но не будет же Сенцов опускаться на уровень глупого туриста? Нет, конечно! Поэтому Константин выключил игрек-ноутбук и уныло откочевал к телевизору.