“Рабочее место” для потомка Эрих Траурихлиген уже подобрал. Как только Иоганн Риттенхоффер пройдёт корректировщик сознания – Траурихлиген избавится от раскапустившегося недоумка Заммера, который умеет только затягивать поясом пузцо и разводить лисиц там, где должна царить идеальная чистота. Стражем деосциллятора и командиром гарнизона “Рейхсваффе” станет Иоганн Риттенхоффер – человек будущего, к тому же, потомок величайшего рода, будет идеальным маршалом Нового Рейха. А корректировщик сознания поможет ему приобрести те качества, которыми обделила его природа.
На утро сортировщик писем Риттенхоффер не явился на работу, и начальник почты решил ему позвонить, чтобы выяснить, почему. Он вызвал полицию, когда не смог добиться от него ответа, выслушивая лишь однообразные, глухие гудки... Дверь старого особняка Риттенхоффера вскрыли не сразу: суеверные деревенские полицейские боялись проклятий, вервольфов, некромантов... А когда, наконец, преодолели страхи и попали в “мистический” дом – обнаружили внутри безлюдную пустоту... В полиции решили, что сумбурный “верволк” снова подался в разбитый замок своих “великих предков” и сгинул там, провалившись в какую-нибудь яму. Искать его никто не стал – шеф Маттиас Вальтер даже обрадовался про себя, что отделался от “Безумного Ганса”, и написал в отчёте: “упал в ущелье на скале Траурихлигенов”.
====== Глава 190. Максим – Невидимка. ======
Место действия – секретный завод нанотехнологий. Время – ночь.
То, что Босс называл “континуумом” выплюнуло Максима в некую странную клетушку с серыми гладкими стенами, высоченным потолком и без единого окошка. Максим не устоял на ногах – так сильно его толкнула... масса воздуха? Силовое поле? Гравитация? Что-то такое толкнуло, и вчерашний студент повалился на колени на пол, покрытый каким-то материалом, который поглощал звук. Максим не услышал, как он упал, зато почувствовал: пол оказался твёрдым, как гранит, и если бы не брюки, бедные коленки были бы уже расквашены в кровь. Максим встал и огляделся. Не темно: под потолком натыкали точечных лампочек. Свет тусклый, словно бы приглушённый и в этом свете – на самой середине клетушки – торчит толстый металлический постамент. Постамент невысок: едва достаёт Максиму до пояса. А вот на постаменте – под стеклом – лежит микросхема размером со спичечный коробок. Вот, что нужно Боссу – эта микросхема, на вид безделушка, однако для этого странного человека она бесценна. Максим недолго думая, приблизился к постаменту и поднял стекло. Делать это было нельзя – едва стекло отделилось от металла – где-то под потолком жутким громом заревела оглушительная сирена, противно замигали красные лампы, за запертой дверью раздались гулкие шаги. Это бегут охранники – они уже нацелились схватить нарушителя, а может быть даже и пристрелить. Максим их не боялся: он знал, что Босс в любом случае вернёт его обратно, и он ускользнёт прямо из когтей. Он схватил микросхему в кулак и сразу же опустил стекло. Сирена заглохла, лампочки угасли, но шаги не затихли: охрана поднялась на уши и теперь – толпа мускулистых отморозков бороздит здесь всё в поисках того живого, кто влез сюда без их согласия. Максим понимал, что этот “живой” – это он, и ему нужно срочно смываться, пока дверь не открыли. Кстати, там уже копаются в замке – открывают. Ещё секунда... Максим прижался к стенке с микросхемой в руке. Если ворвутся – его увидят, ему некуда прятаться, он не умеет драться... Дверь с лёгким шумом отъехала в сторонку и скрылась к стене. Максима проняла нервная дрожь, породив на спине мириады мелких мурашек... И тут подал признаки жизни его трансхрон. Пик! Тоненько пискнула небольшая чёрненькая машинка, которую Босс прицепил к его правому запястью. Максим невольно взглянул на её маленький экранчик и увидел, как по нему бегут ярко-красные цифры, отсчитывая время назад. Через открытый дверной проём в клетушку вдвигались крупные силуэты – пришла охрана. Они заметили его, вскинули страшенные автоматы. -Стой, стреляю!! – рявкнул раскатистый бас... Но Максим услышал его словно издалека. “flip!” – мигнул трансхрон – и всё вокруг превратилось в палитру размытых красок, а потом – в чёрное пятно. Тело сжали ракетные перегрузки, выжимая из лёгких остатки воздуха. Максим едва не задохнулся, захрипел, но вдруг – его выбросило из “тисков” и швырнуло на дощатый пол. Максим кашлял и судорожно хватал воздух распахнутым ртом. Он лежал на полу не в силах подняться на дрожащие ноги, а у его лица возвышался начищенный до блеска чёрный кожаный сапог. -Достал? – осведомился над ухом голос Босса, а потом – железная рука оторвала от досок пола и водворила на ноги. Максим зашатался и едва не упал опять. -Да... – прохрипел он сквозь мучительный кашель. – Я больше... больше... Он хотел выдавить из себя, что больше никогда не позволит “пробрасывать” себя сквозь континуум, однако Босс залепил ему звонкую пощёчину и прошипел сквозь стиснутые зубы: -Терпи, казак, атаманом будешь! Хы-хы! Завтра снова отправишься в небольшой вояж. Пощёчина Максима отрезвила, он, наконец, вдохнул в себя нужную для жизни порцию воздуха, перестал шататься и схватился рукою за подбитую щёку. -Давай улов! – Босс тем временем стребовал с него добытую невыносимым трудом микросхему. -Вот... – угрюмо буркнул Максим и запустил руку в карман. Он боялся, что микросхема потерялась или поломалась, пока его сжимал “континуум”. Но – нет, микросхема оказалась целенькой. Максим молча, протянул её Боссу. Тот с довольным видом схватил, кивнул и живо отправил её во внутренний карман своего эсэсовского кителя. Максим давно уже хотел узнать, почему этот Босс так странно одевается,но спросить у него напрямую боялся: авось пристрелит, как курёнка?? Тут, в этом страшном времени переполохов, криминальное право бессильно, и любой может укокошить любого, не моргнув и глазом. И если этот Босс принадлежит к мафии – он очень удобно тут устроился: никто не посадит его в тюрьму, если он вздумает избавиться от ненужного свидетеля... Например, от Максима.
====== Глава 191. Призрак Парцифаля (Бионический симбионт). ======
Холодный, мглистый коридор наполнился топотом. Впервые за века эти мрачные катакомбы, высеченные в соляной горе, побеспокоили чужаки: топоча сапогами, лязгая амуницией, коридор преодолевал поисковой отряд Аненербе в количестве восемнадцати человек. Затянутые в серую форму, в надвинутых касках, вооружённые до зубов нацисты продвигались быстрым маршевым шагом, ведь за суровостью каждого из них скрывался страх: овеянные легендами стены соляной крепости Монсегюр хранят зловещие тайны, их охраняет древнее колдовство, и любой, кто рискнет осквернить это место, погибнет жуткой смертью... Каждый из 18 солдат жаждал лишь одного: поскорее выполнить опасное задание и убраться подальше отсюда. Впереди всех свирепый прямоугольный шарфюрер пихал щуплого лысоватого субъекта в серой монашеской рясе, грозя последнему пистолетом-пулеметом. Зеленый от страха, дрожащий монашек медленно полз, тормозя ход, булькал, всхлипывая и затягивая сопли. Он никогда не пошел бы в это крыло крепости, однако у него не было выбора: пистолет-пулемет расшатал его веру... Командир отряда, потрепанный в боях, суеверно держался позади шарфюрера, в сторонке, поминутно оглядывался – несолидно для командира... Его оружие болталось на ремне за его спиной, а руки содержали плотный черный мешок. Отряд получил зловещее задание: забрать из соляной крепости чашу Христа, чтобы передать лично Гиммлеру в руки... По легенде, которая, несомненно, правдива, чашу, из которой христос пил вино, куда потом собрали его кровь, не может взять руками осквернитель храма, он умрет, и потому штурмбанфюрер просто спихнет ее в мешок, плотно завяжет и забудет о ней до тех пор, пока не вернется назад, к Гиммлеру. Крепость Монсегюр никто не защищал особо: на пути попались лишь несколько серых монахов и все, но в проклятых катакомбах, коридорах, лабиринтах, утыканных ловушками, можно запросто заблудиться и расстаться с жизнью. Пришлось захватить в плен одного монаха – чтобы показал верный путь. Возможно, этот монах простужен из-за вечного холода катакомб, или от страха сходит на сопли – он поминутно сморкался, задергивал, затягивал носом, сопел и чихал, раздражая, порождая в неведомых и темных глубинах лабиринтов жуткое эхо, звучавшее, словно вой чудовищ... Вой пугал, и солдаты с трудом удерживали четкий строй – страх предательски толкал их разбежаться и забиться в щели... Шарфюрер даже хотел пристрелить монаха – чтобы прекратить его проклятый чох... В самом хвосте тащился новенький – рядовой по имени Филипп . С отличием окончив школу СС, он радовался до неприличных прыжков, когда экзаменаторы узрели в нём черты истинного арийца и дали направление в Аненербе. Изучать наследие предков было мечтой Филиппа, эта мечта сбылась, однако первое задание оказалось не в радость... Увлеченный знаток эпоса, Филипп был уверен, что крепость Монсегюр обязательно охраняет Парцифаль... Воровать Грааль у легендарного рыцаря совсем не хотелось...
- Мы... Пришли... – булькнул сопливый монашек, застопорившись, растирая свой красный, разбухший нос.
Он в тысячный раз громогласно чихнул, не успев прикрыть свой лягушачий рот, и тогда шарфюрер, обозлившись, пристрелил монаха, короткой очередью. Ну и ладно – путь-то уже пройден.
Впереди, с призрачном свете редких факелов, угадывался высокий арочный проем, вырубленный в соляной стене века назад. Проем загородила монолитная ржавоватая дверь, оснащенная огромным, тяжёлым висячим замком.
- Доннерветтер... – злобно плюнул командир, узрев препятствие. Взрывать дверь нельзя: потолок обязательно обрушится и всех похоронит под навалом проклятых камней... Он задумался над тем, как бы устранить дверищу, а шарфюрер, похмыкав, полез обыскивать тело монаха. Солдаты топтались, и каждому из них было не по себе...
Платок, еще платок, таблетки какие-то в пузырьке с огромной этикеткой, привязанной к нему веревочкой... Книжонка захватанная, хлеб, опять третий по счету дурацкий платок, обширный, как полотенце. Шарфюрер рылся в пожитках монаха, не находил ключа, ругался, морщился... Он уже пожалел, что пристрелил монаха – последний уже не скажет, как открывается дверь. Командир уже фыркал, недовольный, и тут под руку шарфюрера подвернулась связка ключей. Тяжелая семь ключей болтаются на широком латунном кольце. Шарфюрер извлек полезную находку из дырявого кармана монашеской рясы и протянул командиру.
- Отпирай, чего тянешь? – тот ругнулся не по уставу, отказавшись брать ключи – сделал вид, что зол, хотя, по настоящему его просто глодал суеверный страх: хранитель Грааля убит и ограблен, ключи похищены. Если он тронет их – умрет...
- Яволь, – шарфюрер был жив, он не спорил со старшим по званию, а только лишь скользнул к двери и принялся примерять к замку каждый из ключей по очереди. Ключи скрежетали, отказываясь отпирать, однако шарфюрер методично пробовал пока, наконец, самый последний ключ не заставил здоровенный замок одобрительно щелкнуть и покинуть свой пост. Замок грузно бухнулся на сырой пол, однако дверь не открылась – она была заперта веками, монахи никогда не входили за нее, хотя имели ключ, и проклятая дверь намертво прикорела к стене.
- Навались! – нервно приказал командир солдатам, чтобы те пихали дверь все вместе. Он обязан был принести Грааль Гиммлеру, иначе его поставят к стенке, поэтому для штурмбанфюрера не существовало закрытых дверей.
- Взяли... – солдаты кряхтели, обливаясь потом, и упрямая дверь понемногу сдвигалась, издавая сипатый скрежет, оставляя на полу грязные полосы.
Минут через пять щель между дверью и стеной стала настолько широкой, что могла пропустить человека.
- Отставить, – негромко процедил штурмбанфюрер, не желая, чтобы солдаты потратили силы на дверь и стали негодными к сражению с возможным противником.
Солдаты, пыхтя, отошли назад, освободив проход... По законам доблести СС командир должен идти впереди солдат... Но штурмбанфюрер топтался во мгле, поодаль, подпихивая носком сапога один из платков убитого монаха. Страх, страх перед неизвестным, некими мистическими силами не давал ему сделать шаг вперед.
- Проверьте, что там... – сухо приказал он, делая вид, что не боится, а просто подозревает обыденную опасность за дверью: засаду, ловушку... – Только не стрелять наугад – можете испортить чашу! – он предостерег, опасаясь, как бы дубовые вояки, пуляя куда попало, не расколотили реликвию в куски – ведь тогда он станет к стенке.
- Яволь! – солдаты бездушно отчеканили, ощетинились оружием, заскочили за дверь, в неизвестность... И все – ни стрельбы, ни криков...
- Там пусто, герр штурмбанфюрер! – вылетел из “бездны” бодрый голос, искажаемый гулким, многократным эхом.
Штурмбанфюрер ощутил облегчение: раз пусто, значит, безопасно, можно заходить, и за дверью не сидит демон...
Засветив фонарик, неся впереди себя мешок свободной рукой, штурмбанфюрер сделал шаг вперед.
Да, тут было пусто – огромный зал, стены, потолок теряются во мгле. Воздух сырой и холодный, к тому же, тут не совсем темно: дальняя стена несет ряд окошечек-дыр, через которые брезжит дневной свет. Даже фонарик можно погасить. Солдаты топчутся повсюду – разочарованно пинают камни, глухо гомонят... Очевидно, они ожидали узреть тут золотые россыпи, однако, не узрели ничего, лишь сталагмиты, собравшиеся на полу из-за вечной сырости. Напротив окошек виднелся алтарь – вознесенная на три крутых ступени невысокая соляная тумба, а на ней и впрямь, что-то стоит... Забив свой страх подальше, штурмбанфюрер заставил себя отклеиться от места и приблизиться к алтарю с мешком. На тумбе стояла некая посудина – вроде небольшого кубка на высокой ножке, сделанного из обычной глины – простенькая такая, даже немного отбитая сверху... Апостол Пётр уронил Грааль, собирая кровь Христа – вот и отбил... А может, это просто хлам – монахи подставили для отвода глаз. Вокруг висела ватная тишина, которую нарушали только солдаты, штурмбанфюрер понял, что его мозг забивается сном. “Четыре утра” – он глянул на часы и увидел время. Все нормальные люди спят в четыре утра... Выпятив вперед мешок, он собрался сбить туда чашу дулом своего МР-38 и убраться отсюда поскорее. Какая разница, настоящая она или нет – главное, что повторяет библейское описание, и должна устроить Гиммлера. Но вдруг куснул мистический страх...
- Шарфюрер, упаковать объект! – командир отбоярился, впихнув мешок в квадратную ручищу этого гориллообразного головореза и отодвинулся подальше, наткнувшись спиною на сталагмит. Филипп топтался еще дальше командира и видел, как шарфюрер хватает мешок, поднимается на три ступени...
Внезапно пол под ногами будто бы вздрогнул, в замкнутом пространстве дунул ветер... И тут же с высокого выступа над алтарем спрыгнул некто, в полёте выхватив жуткий сияющий меч. Рубанув со свистом, незнакомец мгновенно снес шарфюреру голову, и она покатилась по полу с выпученными глазами и перекошенным ртом... Зло отбросив от себя брызжущее кровью тело ударом ноги, агрессор поднялся во весь свой внушительный рост, с мечом наперевес, загородил собой алтарь и чашу на нем. Это был некий рыцарь, обряженный в белую тунику и плащ тамплиера, чье лицо полностью спрятал шлем с прорезями для глаз в виде острого креста, длинные руки и ноги покрывали сверкающие металлические пластины, усаженные острыми шипами и лезвиями. Солдаты застыли, пригвожденные ужасом, тело шарфюрера распласталось на ступенях, заливая кровью пол...