Выбрать главу

====== Глава 198. Максим в Светлянке. ======

Максим едва не задохнулся – так сильно сжало его... что? Время? Гравитация? Силовые поля? Он не знал – в университете они не изучали по физике теорию прыжков во времени. ХРЯСЬ! – что-то громко треснуло нал самым ухом, и перегрузки вмиг прекратились. Максим упал откуда-то сверху и непременно сломал бы себе ногу, если бы попал на асфальт. Но ему повезло: под ним не оказалось асфальта. Вместо асфальта Максим с размаху грохнулся на мягкую, размокшую грязь, из которой торчали пучки какой-то высокой травы. Однако, несмотря на мягкую “подстилку”, Максим всё равно очень неудачно упал: лицом в грязь, ногами – в какую-то воду. -Блин... – пробормотал Максим и поднял голову, чтобы оглядеться и узнать, куда же он попал. Он оказался на берегу некоего озера – на низком, пологом и грязном берегу, спускавшемся в самую озёрную воду, поросшем камышами и осокой. Оглянувшись назад, Максим увидел стену деревьев, справа – обнаружил непроходимые заросли камышей, а слева – возвышался невысокий обрывчик, с которого закинули удочки два рыболова средних лет. Максим не хотел, чтобы его кто-нибудь видел – поэтому он, не вставая с четверенек, пополз к зарослям камышей. Здесь было тепло и солнечно, над головой голубело мирное небо, со всех сторон нёсся щебет птиц, а ветерок приносил запахи цветов, а не пороха. Никто нигде не стрелял, никто ничего не взрывал... Вот оно, настоящее, мирное время, в котором Максим родился и в котором должен жить... Максим уже успел поклясться сам себе, что сделается отличником в учёбе, если ему удастся отцепиться от проклятых”туристов” и вернуться домой. Но для этого нужно найти деда Лунарика. “У тебя всего лишь сутки!” – сказал ему Босс. А значит – медлить нельзя. Нужно побыстрее убраться отсюда и искать деда, иначе не видать Максиму дома, как своих несчастных “туристических” ушей. Рыбаки не заметили, как он свалился с неба и плюхнулся в озеро, потому что были слишком увлечены своими поплавками. Скорее всего, это дачники из города – Максим заметил их спиннинги и дорогие рюкзаки из отдела “Экспедиция”. Максим скрылся в камышах. И только тут понял, что его джинсы и кроссовки насквозь промокли, а лицо и футболка – покрыты илистой грязюкой с размокшего берега. В таком виде он похож на бомжа или на повалявшегося под заборами алкоголика – только не пьяного, а просто... “туриста”. Похоже, кроме деда Лунарика ему придётся разыскивать ещё и чистую одежду – в таких “доспехах” он не продержится в настоящем и часа. Стоит ему попасться на глаза людям – те сразу же вызовут милицию... Максим уже собрался пролезть через камыши к во-он тому лесочку, как вдруг раздался странный шум. Трещали кусты, кто-то топотал, и ещё – что-то выкрикивал срывающимся скрипучим голосом, пуская отчаянные петухи. Максим остановил шуршащее движение через камыши и обернулся на этот шум. Из кустов вырвался человек – высокий такой, длинноногий, но одетый в одну лишь полосатую пижаму. Он перемещался скачками, держа руки впереди себя, словно бы удирал от некого страшного медведя. А вдруг за ним действительно, гонится медведь? Сейчас, ещё немного, и хищник выпрыгнет?? Но, нет, из кустов, кроме странного незнакомца никто больше не выпрыгивал, зато уши Максима разобрали, что именно верещит этот загадочный субъект. -Я – фашист! – кричал человек, приближаясь к обрывчику, на котором расположили свои снасти рыбаки. – Я – фаши-ист!! Ы-ы-ы-ы! Фаши-ист!! Максим изумился, застыл. Откуда тут фашист, в десятом году?? Или Босс промахнулся с перебросом?? Неужели, тут полно настоящих фашистов, а он, Максим, расселся тут, в болоте, и в ус не дует?? -Я – фашист!! – снова взвизгнул незнакомец и, не успели рыбаки и моргнуть, как он сиганул с обрывчика в воду. Прыжок оказался неудачным: незнакомец не долетел до воды около полуметра и увалился на траву, опрокинув ведро с уловом, принадлежавшее одному из рыбаков. Из ведра выплеснулась вода и выскочила одна маленькая рыбка, наверное, карась. -Я – фашист! – всхлипнул человек в пижаме и на четвереньках пополз к краю. -Держи его! – это оживились рыбаки. Один из них сделал большой шаг и ухватил странного “фашиста” за воротник пижамы. Тот начал дёргаться, вырываясь, но подоспел второй рыбак, и они вдвоём оттащили верещащего субъекта подальше от воды. Тот сидел в своей пижаме прямо на земле и буровил какую-то чепуху про немцев, фашистов, СС и сороковые года. Он повернулся лицом к Максиму, и Максим разглядел, что этот тип в солидном возрасте: облысевший, лицо покрыто морщинами, а на шее... у него болтается что-то блестящее! -Ну, ты, старый, совсем из ума выжил! – пробасил один рыбак – рослый такой, но оснащённый пивным пузом. -Я – фашист! – всхлипнул сумасшедший дедуля и вытер пижамным рукавом свой нос. -Да ты сдурел! – буркнул второй рыбак – тощий и с перекошенными плечами. Оба рыбака всё ещё держали крикливого дедулю под руки, потому что тот вырывался и норовил утопиться в озере. Максим вперил в него взгляд, пытаясь рассмотреть, что же такое блестящее болтается на его старческой, однако далеко не тощей шее. Медальон! Максим понял, что у него медальон – другого и быть не могло – утопиться в озере пытался нужный ему дед Лунарик! Если ему удастся вырваться из рук этих рыболовов и грянуть в воду – не видать Максиму медальона... -Чёрт, настоящий Лунарик! – подтвердил догадку Максима пузатый рыбак и сказал тощему: -Давай, Витёк, тащим его в деревню! Вдвоём они с трудом оторвали брыкающегося деда Лунарика от земли и потащили куда-то по извилистой тропинке. Они даже не забрали свои недешёвые снасти – так озадачил их спятивший дедуля. Ещё немножко – и они скроются в зелёной массе зарослей! Нужно поспешить за ними, если Максим не хочет упустить деда Лунарика. Максим покинул своё камышовое укрытие и скользнул вслед за ними. Максим старался идти кустами. Он скрывался в листве всякий раз, когда ему казалось, что сейчас кто-то из рыбаков обернётся и заметит, как он их преследует. Вот именно, преследует – Максим чувствовал себя настоящим преследователем и даже немного злодеем... Дед Лунарик продолжал вырываться – наверное, не оставил свою затею свести счёты с жизнью на старости лет. Да, он крепок для девяноста шести лет – оба рыбака с трудом держат и волокут его, уже вспотели, и лица их сделались красными от натуги. А как этот Лунарик бежал?? Прямо как спринтер на беговой дорожке, в то время, когда другие старички едва ноги переставляют и не выходят из дома!! Да, кажется, Босс был прав: дед Лунарик чем-то отличается от других дедов... -Я – фашист... – твердил дед Лунарик всю дорогу, пока рыболовы волокли его. Максим продолжал скрываться в густых кустах до тех пор, пока тропинка не привела на опушку леса, за которой виднелись деревенские хаты.

“Светлянка!” – решил Максим и остановился, потому что кусты закончились, и началась открытая “всем ветрам” деревенская улица. Дед Лунарик вёл себя очень шумно – орал и выл, как настоящий волк... или даже верволк. Из хат высыпали люди – посмотреть, что такое происходит. Всё, Максиму прятаться негде. Он сидел в последнем кусте и видел, как рыболовы оттаскивают деда Лунарика всё дальше и дальше вглубь деревни. Нет, ему нельзя тут сидеть – у него только сутки на то, чтобы отнять медальон, иначе, ему никогда не попасть домой. Если он не принесёт медальон – Босс его живьём сожрёт, и бедный череп Максима присоединится к остальным черепам, что украшают дьявольскую люстру! Пускай даже она и из пластмассы...

Максим огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь укрытия для себя, помимо кустов, и глаза его выхватили деревянный полусвалившийся забор вокруг остатков от чёрной сгоревшей хаты. Максим проворно, как настоящий ниндзя, вынырнул из-за куста и сразу же скрылся за этим дырявым и кривым забором. Там росли какие-то ужасно колючие сорняки, Максим попал прямо в самую их гущу и весь исцарапался гадкими шипами, а ещё – его одежда зацепилась за них, и ему пришлось выдираться, оставляя на шипах клочки футболки. Чёрт возьми, прячется, как настоящий вор! Люди сбежались изо всех окрестных домов и обступили рыбаков и деда Лунарика плотным кольцом. Рыбаки не смогли больше продвинуться по грунтовой дороге, и сгрузили деда Лунарика с плеч прямо на сырой песок. Очевидно, ночью прошёл неслабый дождь – дорога и трава были мокрыми, кое-где стояли большие лужи. Это даже хорошо, что они не прошли вглубь деревни – Максим смог наблюдать за ними, не вылезая из-за покосившегося забора. Он притаился и задержал дыхание, опасаясь, как бы кто-нибудь не вычислил его. Да, на воре и шапка горит, ведь никто из этих людей и не подозревал о Максиме – все уши и глаза были направлены на шумного деда Лунарика. А дед Лунарик тем временем сидел на земле и продолжал называть себя фашистом. Люди изумлённо перешёптывались, охали и ахали, кто-то ругнулся. -Выжил из ума, – заключил тощий рыбак. -Чуть с обрыва не сиганул, – сварливо добавил пузатый. – Еле оттащили. Вырывается ещё, маразматик старый! -Нет, не выжил я из ума, – тихо возразил дед Лунарик, нисколечко не обидевшись на “маразматика старого”. – Просто хочу сознаться, рассказать про свою жизнь... Максим стиснул кулаки: дед Лунарик сидит прямо у него перед носом и дёргает себя за медальон – именно за тот медальон, фотографию которого показывал ему Босс! А Максим не может приблизиться к своей цели ни на миллиметр, потому что вокруг собралась уже целая толпа. Да, кажется, он неудачно “пробросился”, с дедом Лунариком произошла некая сенсация, сейчас он сделается “гвоздём программы”, и Максиму ни за что к нему не прорваться! Дед Лунарик тем временем буровил несусветную чушь – по крайней мере, так казалось Максиму. -Я не Станислав Станиславович, – вещал дед Лунарик глухим и каким-то странным, неживым, голосом. – Я назову своё настоящее имя, я не могу больше врать вам, называясь другим человеком. Моя совесть до конца моих дней будет мучить меня, если я скрою правду от людей. От людей, вину мою перед которыми не искупить ничем... Сельчане притихли, некоторые раскрыли рты. Теперь они поглощали каждое слово загадочного деда, ждали, что ещё он вздумает сказать? А дед Лунарик тем временем встал на ноги, подцепил какую-то ветку с почерневшими гнилыми листьями и, расхаживая с ней в кругу сельчан, продолжал нести свой бред: -Я сжигал деревни и убивал людей, и за это нет мне прощения... Максим слушал, и опять его коленки начинали дрожать – от холода, сырости и страха. Что же это за дед тут такой – Лунарик? Если верить в то, что он говорит – то он просто террорист и маньяк вместе взятый, хотя выглядит таким мирным, безобидным... Максим не отрывал взгляд от деда Лунарика, как он вертит в руках ветку. И тут вдруг он сообразил, что в этом Лунарике есть что-то от самого Босса – например, как он стоит, как вертит эту ветку – точь-в-точь, как Босс поигрывает стеком... -Я сажал на колья... – продолжал дед Лунарик.

“Приходится натыкать их на колья!” – весело сообщил Босс в машине Максиму, когда зашёл разговор о партизанах... Слова деда Лунарика взорвались в голове Максима гранатой, Максим едва не выскочил из-за забора и не закричал... неизвестно что. На уровне подсознания он понял, что дед Лунарик – и есть Босс, только через много лет, постаревший, неизвестно как угодивший в деревню Светлянку... Дед Лунарик рассказал и про люстру из костей, и про отстрел партизан, и про колья, и про... Только что дед Лунарик выдал якобы “своё настоящее имя”, и Максим подавился собственной слюной, заработав мучительный кашель. Подавляя этот проклятый кашель, чтобы не быть услышанным, Максим пополз прочь из-за проклятого забора, желая скрыться и не видеть больше ни этой Светлянки, ни деда Лунарика... ничего. “Эрих-Иоганн фон Краузе-Траурихлиген” – дед Лунарик заявил, что раньше его звали именно так. И ещё – дед Лунарик выдал, что ему принадлежал крупный завод, на котором клепали танки и автоматы... “Ты спрашиваешь, почему завод “Краузе-Траурихлиген” испопсился до канцелярщины??” – ревел Босс в ухо Максиму и калечил ручку... Поэтому он и не поехал сам в Светлянку – ему бы пришлось отбирать медальон у самого себя... Они что-то учили по физике про аннигиляцию материи. И сам Босс говорил, что нельзя встречаться во времени с самим собой... Всё, Максим не станет больше служить этому “мимикрированному колосажателю”. Он сам сковырнёт со своей руки дурацкий трансхрон и доберётся до Донецка на попутках. Ну и что, что после его исчезновения прошло время? И сессия для него закончилась “абсолютным нулём”? Он придумает объяснение, скажет, что его похитили какие-нибудь торговцы людьми, или современные рабовладельцы, или бандиты... Вон, сколько по телику показывают всяких похищений! Максим “отмажется” – нужно только избавиться от трансхрона – и тогда – здравствуй, свобода!

Максим уже выпрыгнул из-за забора и кустами, кустами бежал назад, к озеру, где рыбаки побросали свои вещи. А вдруг в рюкзаках у них найдётся нож? Тогда Максим сможет перерезать ремень и утопить трансхрон в озёрной воде! Как ошпаренный, Максим проскочил лесную тропинку и с разбегу взлетел на обрывчик, где до сих пор валялись вещи рыболовов. Да, тут два увесистых рюкзака... Нужно порыться. Борясь с мучительной одышкой, которая захватила его после быстрого бега, Максим опустился на колени и открыл первый рюкзак. Сколько же тут хлама! Куча бутербродов, холодец в судке, бутылка водки, запасные штаны, кошелёк... Максим вытряхивал вещь за вещью и бросал к себе за спину – чтобы не полоскались в рюкзаке и не мешали разыскивать нож. В рюкзаке одного рыболова валялся лишь маленький и кривой перочинный ножичек, которым и сосиску не разрежешь, как положено. Максим почему-то разозлился так, что схватил эту бесполезную железку и с размаху зашвырнул далеко в озеро. -Чёрт! Чёрт бы всё это побрал! – шёпотом “крикнул” вспотевший от волнения Максим, хотя ему нестерпимо хотелось разораться во всё горло. Максим полез в рюкзак другого рыболова... Книга “Сумеречный дозор”, кошелёк (зачем им к чёрту на рыбалке кошелёк?? Что они собрались тут покупать??). Половинка копчёной курицы... будильник. Бутылка водки, компас, панамка, крем от москитов. Максим выпотрошил и этот рюкзак, но ножа не водилось и там. -Да чтоб вас всех! – Максим уж готов был разрыдаться, не то, что заорать. На него навалилась неподъёмная безысходность, которую люди чувствуют тогда, когда их голову зажимает гильотина. Не помня себя, Максим раскрутил над головой паршивый, ни на что не годный рюкзак и собрался зашвырнуть его туда же, куда и ножик. Но вдруг у рюкзака раскрылся боковой карман. Оттуда что-то выпало в траву под ноги Максима. Что-то тяжёлое, железное. Максим удивился, перестал крутить рюкзак и бросил его на землю рядом с карасём. Карась ещё оставался в живых, и вяло елозил плавниками в маленькой лужице воды, которая натекала из опрокинутого ведра. Наклонившись, Максим поднял то, что выпало из рюкзака. Схватив находку в кулак, он поднёс её к глазам, и тут же вся безысходность улетучилась, уступив место облегчению и радости. Максим начал благодарить всех святых и блаженных, которых знал. Оказалось, что во владении тощего рыболова имеется чудесный охотничий нож “Шершень”, который режет сыромятные ремни так же хорошо, как сливочное масло. Именно он выпал из бокового кармана рюкзака и теперь – достался Максиму. Максим на радостях даже подхватил с каменистой земли карася и осторожно выбросил в воду. -Плыви, рыбка, – сказал он и наполовину вытащил нож из ножен. Начищенное стальное лезвие сверкнуло на солнце, словно платиновое. Максим хотел сейчас же разрезать толстый ремешок, пленивший его правое запястье, и освободиться от трансхрона раз и навсегда. Но тут же спохватился: а вдруг эти рыболовы уже бросили бесноватого Лунарика и сейчас вернутся?? Если они застукают его, чумазого, среди своих раскиданных вещей – обязательно решат, что он что-то у них спёр и вызовут ментов... Надо бежать и подальше бежать! Максим не стал собирать чужие вещи и запихивать их обратно в рюкзаки. Он просто схватил “Шершня” в кулак и ринулся напролом через кусты подальше в лес. Ветки кустов цеплялись, царапали лицо и дырявили одежду. Но Максим не замечал их и не замечал царапин. На полном скаку врубался он в самые плотные заросли, надеясь убежать, убежать, убежать... ХРЯСЬ! – это, зацепившись, оборвался его левый рукав и повис на разлапистой ветви. ЛЯП! – другая ветвь хлестнула его листьями прямо по глазам, и в тот же миг Максим споткнулся и рухнул ничком на влажную землю, покрытую ковром сгнившей прошлогодней листвы. Коленки ощутили боль удара, и Максим понял, что правую он, скорее всего, расквасил обо что-то твёрдое, наверное, о камень, который диверсантом притаился под лиственным ковром. Несколько минут он просто лежал носом вниз, вдыхал сырой запах сгнивших листьев и побеждал жёсткую одышку, что навалилась на него после неистового бега. Отдохнув, Максим нашёл в себе силы поднять голову и глянуть вокруг себя. Он находился в лесу, среди высоких деревьев, кроны которых сплетались в плотный зелёный потолок где-то там, у самых небес. Они пропускали лишь тонкие солнечные лучи, и воздух был сырым и сумрачным. Около ушей с жужжанием вились какие-то летучие букашки, а у самого носа неподвижно висела полосатая, как оса, но безобидная муха журчалка. Всё, пора освободиться от трансхрона и начать новую жизнь. Максим уселся поудобнее, положил правое запястье на коленку, а в левой руке зажал рукоять “Шершня”. В который раз Максим пожалел, что он не левша. Своей неуклюжей левой рукой он мог запросто отпанахать себе правую руку... Стоит острому, как бритва, лезвию охотничьего ножа соскользнуть – Максим останется одноруким инвалидом... Он собрал в кулак всю свою волю и смелость. Он не может спасовать сейчас, в тот момент, когда решается его судьба. Украсить собственным черепом люстру Эриха фон Краузе-Траурихлигена, или вернуться к привычной жизни в привычном мире? Второе! Максим решительно полоснул блестящим лезвием по ремешку постылого трансхрона... Ничего не случилось. Трансхрон остался на руке, ремешок уцелел и продолжал крепко удерживать запястье. Присмотревшись, Максим осознал, что нож “Шершень” не смог оставить на ремешке и тонюсенького следа! -Чёрт... – угрюмо проворчал Максим и принялся пилить ремешок ножом, как пилой. Он уже весь вспотел от такой работы, и нетренированная левая рука порядочно устала пилить. Ремешок же оказался твёрже стали – острейший охотничий нож, которым свежуют лосей и забивают рысь, оказался бессилен против неизвестного материала, словно игрушечный ножик – против гранита. Максим не заметил даже, как надвинулись на него слёзные рыдания. Он выронил “Шершня” в траву и, рыдая в пять ручьёв, побежал куда попало, наугад. Хорошо, если бы в этот момент его слопал медведь... хорошо, если бы медведь слопал проклятого Босса! Но медведь так и не попался – сам не зная, как, Максим вырвался из дебрей на автостраду. И тут же в его голове родилась новая идея: поймать попутку! Может быть, если он уедет куда подальше от Светлянки – Босс потеряет его и не сможет зачерпнуть своей адской машиной? Надеясь на это, Максим кулаками размазал сопли по исцарапанному лицу и двинулся по серому асфальту туда, куда он посчитал “вперёд”. Максим совсем недолго шёл “вперёд” – скоро откуда-то из серо-зелёной дали, в которую убегало бесконечное шоссе, раздался рёв двигателя. Максим остановился и прислушался. Ему не хотелось пропустить спасительную машину мимо – ему нужно было вовремя проголосовать. Вдруг из-за невидимого поворота выпрыгнул тяжёлый тягач красного цвета, который тащил за собою многотонную дребезжащую фуру. Дальнобойщик! Вообще, дальнобойщики -отличные ребята... Однако Максим, всё же, пожалел, что не прихватил с собою кошелька из рыбацких рюкзаков. Будь у него деньги – водитель согласился бы подвезти его без разговоров... А так – придётся упрашивать. Максим убрался с проезжей части на обочину. Он видел, как огромная машина приближается, поднимая рёв и гвалт, выбрасывая из-под колёс камни и пыльные клубы. Максим поднял руку, безмолвно говоря шофёру: “Остановись и подбери меня!”. Грузовик загудел громовым клаксоном, предупреждая о том, что его механическая масса опасна для жизни маленького мягкого человечка, если тот вздумает возникнуть у него на дороге. “Хоть бы не проехал!” – твердил про себя Максим и не опускал руку даже тогда, когда заметил, что тягач сбавляет ход. Огромная машина затормозила, обдав облаком удушливых выхлопов, жаром и запахом бензина. Максим зажмурился на секунду, потому что выхлопное облако окутало его с головой. -Тебе чего, чувик? – послышался нал головою густой и добродушный голос. Это водитель, высунувшись из кабины, жуёт сэндвич и интересуется, почему Максим голосует на обочине шоссе. Заметив этот толстый, пропитанный майонезом и кетчупом сэндвич, Максим почувствовал у себя в желудке сосущую пустоту. Ему давно пора бы подкрепиться, ведь он не ел с самого утра... Вернее, с того момента, как Босс ввалился к нему в барак и сообщил, что нужно ехать в город. -Я... меня... – начал мямлить Максим, сочиняя причину, почему он один, голосует и почему он такой побитый и грязный. – Меня выбросили из машины... какие-то отморозки, – он, наконец, придумал себе “легенду” и выплеснул её в лопоухие уши не худенького дальнобойщика. – Я ехал, они тормознули и... выкинули... – Максим старался говорить запыханным, срывающимся голосом, словно он сильно испугался и вообще, чудом выжил. Дальнобойщик поверил. Он открыл дверцу кабины и сказал: -Бедняга! Давай, чувик, садись. В Донецк еду... -И я – в Донецк! – обрадовался Максим и занёс ногу, собираясь карабкаться в высокую кабину тягача. Пик! – “сказал” вдруг трансхрон на руке у Максима. Максим уже почти вскарабкался в кабину, и едва не свалился на асфальт, когда трансхрон пикнул. Ведь “Пик!” от трансхрона значил лишь одно: Босс включил обратный проброс. Но как? Почему? Он же сказал: “Сутки”! А сутки ещё не прошли... -Чувик, ты чего застрял? – осведомился дальнобойщик и доел сэндвич, запихнув его к себе в рот целиком. – Помочь? – водитель протянул толстую руку и схватил Максима за правый локоть, чтобы затащить его в кабину. Максим стал отчаянно карабкаться, словно бы в кабине его ждало спасение от хронального прыжка... Пик! – повторил проклятый приборчик, Максим машинально посмотрел на свою правую руку и увидел, что по экрану трансхрона бегут знакомые красные цифры. “2010”, “2009”, “2008”... “1943”, “1942″ и “flip” – так и есть: Босс включил обратный проброс! -Эй, чувик, это у тебя что – пейджер?? – хохотнул водитель, и это последнее, что Максим услышал перед тем, как его придавили перегрузки.