На рассвете она подошла к окну и стала рядом с толстяком, они смотрели, как два грузных грузовых корабля, отливая бронзой, уходили в небо из торгового порта. Затем корабль класса К поднялся ввысь с одной из военных пусковых площадок, словно опираясь на белый столб, выбрасываемый его твердотопливной турбиной. В отсвете ракетного шлейфа на ее лице появлялось неожиданно теплое выражение. Затем пенные следы, оставленные ракетами, начали тускнеть, исчезать с неба, похожего на крышку кастрюли, которая приподнялась, и из-под нее пробилась на востоке тонкая дуга бледно-зеленого, слабосильного рассвета. Вскоре набрал силу береговой бриз; устремившись в узкую трубу Прямого проезда, он взболтал туман, низко стелющийся по дивнопарку. Это был сигнал для разномастного люда начинать трудовой день. Лив Хула и толстяк Антуан смотрели, как корабль класса К распарывает, словно ножницами, слои атмосферы.
— Ты летал когда-нибудь на таком? — поинтересовалась она.
Он прищурился и отвернулся. Сказал:
— А вот это зачем? Зачем эта ирония?
И как раз в этот момент в бар вернулся Джек Серотонин. Он шел быстро и оглядывался. У него был вид человека, чей день с самого утра пошел наперекосяк. Его лицо было бледным, из небольшого пореза на щеке выступали бусинки крови. Похоже, совсем недавно он брел по колено в маслянистой воде, а у габардиновой куртки на молнии один рукав был наполовину оторван у плеча — как будто кто-то повис на нем, когда они оба падали, — Лив Хуле почему-то сразу представилась именно такая картина.
— Бог ты мой, Джек!
— Налей мне, — попросил Джек Серотонин.
Он дошел до середины зала, словно собираясь пить у стойки, но затем передумал и вдруг сел за ближайший столик. Сел, но, похоже, не знал, что делать дальше. Несколько теничек отделились от потолка, чтобы рассмотреть его поближе; он как будто не замечал их. Он тихо повторял удивленным голосом:
— Черт!
Через какое-то время он отдышался и успокоился.
Как только Джек вернулся, толстяк Антуан забыл о своих прежних обидах, пододвинул стул и начал рассказывать Джеку какую-то историю; увлекшись, он так навалился вперед, что кромка столика утонула в складках его тела. Говорил он тихо и быстро, но посторонний слушатель все же мог уловить отдельные слова: вторжение, жесткое излучение, Эд Читаец. Джек и на него смотрел как на пустое место, затем проговорил:
— Заткнись, или я пристрелю тебя прямо здесь.
Инопланетянин посмотрел растерянно по сторонам. Он пробормотал, что, сидя в этом баре, всего лишь дожидается счастливого случая и ждал помощи от Джека. Он едва не плакал.
— Извини, — сказал Джек.
Он опять задумался о чем-то своем и, когда Лив Хула принесла ему ром, похоже, не сразу понял, кто она.
— «Черное сердце», Джек, твой любимый, — сказала она, подсаживаясь к столику.
— Черт, — снова повторил он.
— Где женщина, Джек?
— Не знаю, — ответил он.
— Только не говори, что ты бросил ее там.
— У нее поехала крыша, и она убежала. Она где-то в буферной зоне. Антуан, сходи посмотри, на улице нет никого?
— Мне бы только дали приспособиться здесь, — проговорил инопланетянин.
— Антуан, черт бы тебя побрал!
Антуан сказал:
— Никто не хочет понять этого.
Серотонин собрался еще что-то добавить, но потом как будто совсем забыл об инопланетянине. Он покачал головой и сказал:
— Я впервые видел, чтобы человек так перепугался. Мы еще даже не вошли в дивнопарк по-настоящему. Сегодня там страшновато, но уж не настолько.
Он допил ром и вернул ей стакан. Вместо того чтобы взять стакан, Лив Хула ухватила Джека за рукав. И она держала его руку, пока он не попросил отпустить.
— Что значит «страшновато»?
— Все перемещается с места на место, — рассказал он. — Бывало и похуже, но обычно дальше, в глубине парка.
— Джек, где она?
Он засмеялся. Он часто отделывался таким вот смехом.
— Я повторяю, — сказал он устало. — Она где-то в буферной зоне. Мы только туда и дошли. Я вижу: она помчалась между домами, вижу ее шелковые чулки и эту долбаную желтую шубу, потом ничего не вижу. Она звала, но непонятно откуда, и я махнул рукой. — Он протянул ей стакан: — Лив, налей еще, а то я не знаю, что сделаю сейчас.
Лив Хула сказала:
— Ты не стал искать ее, Джек.
Он посмотрел на нее с недоумением.
— Ты постоял там, где тебе ничего не угрожало, крикнул пару раз, а затем отправился домой.
Инопланетянин пришел в негодование. Он не допустит, чтобы кто-то подозревал Джека!
— Джек не мог так поступить! Ну-ка, Джек, объясни ей. Ты бы никогда не сделал такого. — Он встал со своего стула. — Я выйду, проверю, что там и как, как ты просил. Ты плохо знаешь Джека Серотонина, если можешь думать про него такое, — обратился он к Лив Хуле.