Части каганской группировки начали наступление на рассвете 29 августа от станции Каган. Атака была проведена быстро и решительно.
Сарбазы эмира, снабженные английским оружием, дрались с редким упорством. Пушки Гочкиса и афганская скорострельная батарея задерживали наши броневики. Артиллерии у нас было мало, и к тому же она имела другие задачи. Одна из них сводилась к тому, чтобы рассеять кавалерию эмира, готовившуюся нанести фланговый удар по нашим атакующим войскам. С этим наша артиллерия справилась успешно. И лишь бронепоезд со станции Каган поддерживал огнем наши броневики и пехоту. Значительную помощь наступающим частям оказала авиация. Несколько аэропланов, взлетая с площадок, расположенных в непосредственной близости от поля боя, на бреющем полете расстреливали противника из пулеметов. Правда, потери противника от их огня были незначительны, но частое появление аэропланов над полем боя оказывало на сарбазов огромное моральное воздействие.
К вечеру 29 августа атакующие части находились в четырех — пяти километрах от городских стен и овладели полосой арыков. Противник отошел в район кладбищ и пригородных кишлаков. 1-й Восточный мусульманский стрелковый полк ворвался в пригородные сады, но контратакой противника был оттуда выбит.
30 августа наступление возобновилось. В бой были введены резервы.
М. В. Фрунзе, лично следивший за ходом операций, заблаговременно направил под Бухару части 1-й армии. Но еще до подхода этих частей он приказал Чарджуйской группе начать 30 августа наступление на Бухару с запада, чтобы заставить противника выделить заслон и этим ослабить свою оборону на направлении главного удара.
31 августа бой начался под стенами Бухары. К вечеру сюда подошли части 1-й армии. Артиллерия заняла позиции, чтобы прямой наводкой бить по Самаркандским и Каршинским воротам.
Все части, принимавшие участие в атаке города, М. В. Фрунзе подчинил командующему 1-й армией Г. В. Зиновьеву. В приказе, продиктованном по прямому проводу, говорилось:
«Товарищи красноармейцы! Ваши геройские усилия уже дали свои результаты: почти вся Северная Бухара занята нами и красными бухарскими отрядами. Только в стенах Бухары держится эмир с самыми яростными врагами трудового народа.
Выражая именем республики признательность за вашу героическую борьбу под стенами Бухары, я уверен, что не сегодня-завтра этот последний оплот бухарского черносотенства будет разрушен».
В ночь на 1 сентября была произведена перегруппировка войск. По новому плану главный удар наносился не с запада, а с востока через Каршинские и Самаркандские ворота силами трех пехотных и трех кавалерийских полков, а также трех легких и двух тяжелых батарей и 53-го бронеотряда при поддержке 28-го бронепоезда. Вспомогательный удар наносила колонна в составе стрелкового и кавалерийского полков, сводной роты курсантов и двух орудий через Кара-Кульские ворота.
Утром 1 сентября войска начали решительный штурм и ворвались в город через разрушенный взрывом участок стены и разбитые артиллерией Каршинские и Са-маркандские ворота. В узких кривых улицах города закипел упорный бой. Противник использовал для обороны мечети и медресе[6] и поджег склады хлопка. Едкий дым застилал улицы города. Бороться с огнем было крайне трудно, так как эмирские мирабы[7] отвели из городских арыков воду. На помощь нашим частям пришли жители Бухары. Они проникли в район распределительных каналов, и арыки города снова наполнились водой.
2 сентября пала внутренняя крепость Старой Бухары — Арка, а вместе с ней и столица эмирата, оплот феодально-монархической деспотии, — город Старая Бу-хара. Захваченные в крепости пленные сообщили, что эмир Сеид-Алим-хан еще 31 августа бежал из осажденного города через Северные ворота.
Эти известия дошли до штаба дивизии к вечеру 2 сентября через Самарканд. А еще на рассвете один из жителей соседнего кишлака сообщил мне, что ночью южнее Карши на восток проследовала большая конная группа бухарцев и с ними караваны верблюдов.
Сведения эти передавались от кишлака к кишлаку по цепочке, и мы получили их уже через два часа, хотя находились от того места, где проследовал караван, на расстоянии более чем семьдесят километров. Вот насколько близко принимало к сердцу местное население происходившие события.
Сразу мы не догадались, что замеченная южнее Карши группа всадников и караваны верблюдов и есть конвой и обоз эмира. Нас ввело в заблуждение то, что эмир ушел из Бухары на север. Оказывается, дойдя до Гиждувана, эмир повернул на юго-восток, обошел стороной наши части, действовавшие под Бухарой, пересек дорогу между Карши и Каганом и направился на восток. Но все это стало нам известно значительно позже. А в ту ночь мы решили, что на восток уходили остатки какой-то воинской части эмира.